Бас. Любимица Иллари

– Ну-у? – промурлыкала я, в который раз взъерошив непривычно короткие волосы волка. – Ничего не хочешь мне рассказать?

Оборотень вопросительно приподнял брови:

– Что ты хочешь услышать?

– К примеру, мне интересно знать, как ты меня нашел. Зачем вообще искал. И каким именно образом скрыл от моего бдительного взора наличие живой человеческой ипостаси.

– Я не скрывал, – совершенно спокойно отозвался Рокхет. – Последние два года я практически не помню. Но, наверное, ты хочешь услышать все с самого начала?

Я окинула волка задумчивым взором.

Не помнит? Совсем ничего? Вот даже как…

– Пожалуй, хочу, – замедленно кивнула я, продолжая изучать оборотня прищуренными глазами.

Тот только плечами пожал, продолжая ненавязчиво обнимать меня за талию.

– У меня всегда была проблема с выбором пары. Для сильного зверя, которому с рождения пророчили роль вожака, это не редкость, но в конце концов даже самые привередливые волки уставали от поисков и все-таки делали выбор. Тогда как мой…

Из горла Рокхета вырвался невеселый смешок.

– Тебе знакомо чувство, когда твоей человеческой ипостаси кто-то нравится, а зверь против этого яростно протестует?

Я кивнула: еще бы. Всю жизнь, считай, с такой же проблемой прожила. И если бы мы понимали с кошаком друг друга чуточку хуже, трупов на моем пути было бы гораздо больше. Так что да, я прекрасно понимала Рокхета. И даже могла представить, насколько тяжело ему было жить.

– Первое время гон проходил как обычно, – тем временем продолжил волк. – Волчицы приходили и уходили. Многие потом обзаводились щенками. Но никого из них в качестве постоянной пары мой зверь почему-то не принял. Мы тогда плохо понимали друг друга. Вернее, я его почти не слышал, да и не считал нужным прислушиваться. Но теперь мне кажется, что в какой-то момент, обнаружив, что в стае нет никого сильнее и лучше, он захотел найти такую же сильную пару… лучшую, понимаешь?

Я только улыбнулась.

– Самую лучшую, – хрипло повторил Рокхет, подняв на меня неуловимо пожелтевшие глаза. – Такую, что смогла бы не просто хранить очаг или воспитывать волчат. Такую, чтобы за нее пришлось побороться. Стать достойным… лучшим для нее.

– Мр-р, – проурчала я и, не сдержавшись, потерлась носом о щеку блаженно прикрывшего глаза волка.

Это я тоже могла понять – мой зверь всю жизнь искал что-то подобное. Отвергал мой выбор. Порой смирялся с необходимостью, но все же мало удовольствия перед очередным гоном думать, а выживет ли после этого любовник? Разум мы ведь теряем полностью. И кто знает, когда разочарованный в партнере зверь надумает отомстить за неосуществленные надежды?

– Когда стало ясно, что в стае никого подходящего нет и даже во время гона находиться рядом со мной опасно, я ушел, – вздохнул Рокхет, снова отводя глаза. – Брат меня понял. Лучший друг поддержал. А когда владыка Эйлинон сказал, что для меня еще не все потеряно, стало ясно, что это было правильное решение. Он, правда, многого не сказал, когда отправлял нас на твои поиски, но сообщил, что если нам повезет, то ради того, чтобы привести тебя в его лес, я должен буду пойти на любую жертву. Даже если это потребует принести кому-то из богов клятву служения.

Я непроизвольно вздрогнула:

– Ты что, знал?

– Да, – признался волк. – Владыка предупредил о последствиях. Сказал, что, скорее всего, клятва Кхеметт сделает меня чувствительным к силе любого баскха, и снабдил зельем, чтобы свести к минимуму этот эффект.

– То есть кровь на моем алтаре ты пролил умышленно, – заключила я.

– Я только не знал, кому именно даю клятву. А когда увидел тебя в первый раз…

По губам оборотня скользнула еще одна улыбка.

– Знаешь, я всегда считал вашу породу коварной, изворотливой и неразборчивой в связях. Все кошки, которые мне встречались по жизни, отличались легкомыслием. Ну, по крайней мере, мне казалось, что это было легкомыслием, которое позволяло вам соблазнять мужчин, совершенно не задумываясь, что с ними будет дальше. Вы так любите играть со своими жертвами, что порой забываетесь и не понимаете, что причиняете боль. Легко сходитесь, легко бросаете… мне всегда это было непонятно. Неприятно. Такое отношение к партнерам раздражало. Я всегда считал это предательством. Неверностью. Изменой. А когда увидел в храме тебя, то в первый момент подумал – ты специально меня искушаешь!

Я только хмыкнула:

– Мы не придаем такого значения одежде, как некоторые. Ниал тогда довольно невежливо поднял меня с постели. Я была рассержена. А уж ваше мнение по поводу моего внешнего вида меня тем более не волновало.

– Я это понял, – усмехнулся Рокхет, притянув меня ближе. – Но для этого мне понадобилось разозлиться, возжелать, успокоиться, снова захотеть тебя до сведенных костяшек… а потом умереть, увидев перед смертью то, что когда-то так восхитило владыку Эйлинона.

– Хм. То есть кое-что с той ночи в твоей памяти все-таки осталось?

– Я помню ее до мельчайших деталей, – спокойно подтвердил волк. – Вплоть до того мига, как ты впервые меня поцеловала.

– Интересно, почему именно до него?