BASE 66

Бернар отступил немного назад, чтобы сделать короткую разбежку вдоль узкого карниза, на котором мы стояли, и посильнее оттолкнуться от края. Я стоял сзади, глядя на его спину и темные вьющиеся волосы. Крыша скрипела, когда я шел по ней. Все казалось совершенно нереальным. Двое моих хороших друзей и я находились на высоте 693 фута над землёй, готовясь прыгнуть с крыши здания. Невольно оценив наш внешний вид, я рассмеялся про себя. Бедные зрители должны были быть ошарашены. Бизнесмен собирается совершить самоубийство вместе с американским туристом и французским студентом: такое не каждый день увидишь. Бернар подтянул ножные обхваты, взял правой рукой вытяжной парашют и в последний раз проверил своё снаряжение. Коротко взглянув на нас, он сделал четыре длинных шага и мощно прыгнул в парижский воздух. Он немедленно исчез из вида.

Скотт подошел к углу здания, лёг на живот, чтобы лучше видеть, и сообщил, что Бернар благополучно висит под куполом. Теперь была очередь Скотта. Своё снаряжение он проверил особенно тщательно, чтобы быть уверенным, что все в порядке. Он не хотел повторить ошибку, почти стоившую ему жизни в нашем ночном прыжке с Кохертальбрюкке. Желая оказаться в падении как можно дальше от здания, он выбрал для прыжка место в 30 футах от угла. Нужно только было разбежаться достаточно энергично. На голове у него была небольшая белая кепка с изображением башни Эйфеля, которую он купил в магазине подарков. Ясно, что в падении кепка улетит, но Скотт считал, что она принесёт ему удачу. Он показал мне обе руки с поднятыми вверх большими пальцами, красиво прыгнул и исчез в пустоту.

Пришла моя очередь. Я подождал десять секунд, чтобы между Скоттом и мной было достаточно высоты. Теперь он уже должен был лететь на парашюте, готовясь приземлиться. Столкновения парашютистов в воздухе происходят просто потому, что один из них недостаточно долго ждал перед прыжком. Я был окружен стеклом и сталью; на земле меня ждали фонарные столбы, дорожные знаки и автомобили. Ничего общего с лужайкой на площадке приземления дропзоны или под мостом Кохертальбрюкке. Я заметил симпатичную девушку приблизительно 25 лет с красивыми темно-коричневыми волосами. Ее теплая улыбка дала мне дополнительную поддержку, так нужную сейчас.

«Ну — теперь или никогда!» — сказал я себе и побежал с вытяжным парашютом в руке по узкому жестяному карнизу. Как раз перед углом крыши, откуда надо было прыгнуть, я мельком взглянул под ноги, чтобы не споткнуться. К сожалению, фактически это заставило меня нагнуться и свалиться с башни Монпарнас.

Я прыгнул с крыши башни вниз головой. Но тогда я об этом не думал. Я был в свободном падении над Парижем.

Какое невероятное чувство! Между своими ногами я видел, как здание будто бежит с большой скоростью мимо меня. После двух секунд падения я посмотрел вниз — с ещё более потрясающей скоростью на меня летела земля. Я сосчитал до трёх и отпустил вытяжной парашют. Секунду спустя Клаудия с ударом раскрылась, в который раз спасая меня. Я опять взглянул вниз и увидел Скотта. Ощущение, что мы это сделали, было неописуемым. Все шло прекрасно… пока.

На парашюте типа «крыло» приземляться нужно против ветра. Мягко приземлиться на современном парашюте столь же легко, как встать утром с кровати. Если всё делать правильно.

Примерно на 165 футах над землей до меня дошло, что я лечу по ветру. По некоторым причинам, не иначе как из-за всплеска радости после раскрытия, повернуть против ветра я забыл. Сильно потянув правую стропу управления, я сделал резкий разворот. К сожалению, всякий парашют типа «крыло» в повороте теряет высоту сильнее обычного и разгоняется… Перед приземлением стало ясно, что оно будет более чем жёстким. Земля с огромной скоростью мчалась навстречу, и в следующее мгновение я услышал звук удара о неё своего тела. Бум! Шмяк! Хрясь!

Когда я открыл глаза, оказалось, что я лежу на спине у подножия какой-то лестницы футах на 16 ниже уровня земли. Первым, что я понял, было то, что еще жив. Осторожно пошевелил руками и ногами — ничего, казалось, не было сломано. Прибежал Рэнси, мой друг из Камбоджи, наблюдавший за прыжками. Он видел моё приземление и боялся, что я убился. Собрав все силы, какие нашлись, я встал и поднялся по ступенькам, по которым, получается, только что съехал вниз. При каждом шаге правую ногу пронзала боль. Я был рад видеть Бернара, который, однако, сказал тревожным голосом, что Скотт повредил ногу и не может бежать. Сейчас нам надо было уходить как можно быстрее, и у меня не было времени, чтобы поговорить с Рэнси.