Башня

Братья наблюдали, как Вайг, прошлепав через ручей, вышел на тот берег. Суетливо бегущее мимо красноватое существо ненадолго остановилось, словно изучая пришельца, затем заспешило прочь. Воодушевленный таким исходом, Вайг прошел еще несколько метров и намеренно встал на пути у другого муравья. Тот, не сбавляя хода, отклонился с курса и обогнул досадное препятствие. Подобное повторилось раз пять или шесть. Удостоверившись, что люди муравьев не интересуют, Хролф и Найл подняли поклажу и перешли через ручей. Почти тотчас же возле возник муравей. Какое-то время он изучающе шевелил антеннами, затем побежал по своим делам. После этого и другие муравьи утратили к ним всякий интерес, словно сородичи отправили им своего рода послание, что опасности от пришельцев не исходит.

Тем не менее братья шли, соблюдая осторожность. В обильной растительности могло скрываться логово скорпиона или жука-скакуна, а то и сверчка-саги. Но хотя жуки, тлиафиды и лесные клопы встречались довольно часто — раз на глаза попалась даже трехметровая тысяченожка, — присутствия хищных насекомых не угадывалось вообще. Пройдя еще с полмили, братья набрели на подходящее для ночлега место. В песке возле большого обломка скалы находилось подобие ниши. Прощупав для верности дно остриями копий (вдруг там кто-то прячется), братья кремневыми ножами и руками принялись расширять и углублять место для ночлега. Меньше чем за час образовалось что-то вроде небольшой пещерки, вход в которую завалили кустарником, срубленным или просто выдранным из песка. Здесь они могли наконец почувствовать себя в относительной безопасности.

Солнце уже скрылось за горизонтом, сумраком подернулся пейзаж на востоке. Прежде чем укладываться, Вайгу оставалось сделать еще одно дело: сообщиться мыслями с семьей. Дома в пещере томилась ожиданием мать: как там их сыновья, живы ли? Когда солнце уйдет, она уединится и сядет, отрешась мыслями от всего в ожидании послания. Так и Вайг, отыскав удобное место у подножия камня, сел, привалясь спиной так, чтобы лицо смотрело в сторону дома. Глаза у него сделались словно слепые и погасшие, тело расслабилось. Эту позу ему бы следовало принять с полчаса назад, чтобы дать мыслям и чувствам состояние глубокого умиротворенного покоя. Но в тот момент этого достичь было никак нельзя: они готовили стоянку к ночлегу.

Свет дня остыл в сумерки, растворился в них. И вот уже братьев окружила темень; ни единого проблеска, прямо как у них в подземном жилище: слепая тьма. И, окруженный бархатистым мраком, Вайг внезапно почувствовал, что мать где-то совсем рядом, просто рукой подать — слушает. Тогда откуда-то из безмолвной глубины своей памяти он начал, извлекая, передавать матери образы местности, через которую они сегодня проходили, и места, где расположились на ночлег. Передавать образы приходилось отрывисто, мимолетом; подобный вид общения сильно изнурял, нужна была сосредоточенность, поддерживать которую непросто. Обрисовал Вайг и каменистую пустошь, оставшуюся позади ручья, и суетливых красных муравьев. Их с матерью общение длилось в общей сложности секунд десять; не успел Вайг распрощаться, как ощущение контакта прервалось. Приложив соответствующие усилия, его можно было возобновить, но к чему? Мать знает, что они целы, и теперь спокойно укладывается спать. Обогнув камень на ощупь, Вайг пробрался через завал колючих веток и, заложив лаз кустом, опрокинулся в убежище. Спрашивать, удалось ли брату вступить в контакт, было ни к чему: молчание свидетельствовало красноречивее слов.

Хотелось есть, но усталость в конце концов пересилила. Не прошло и пары минут, как все уже спали. А снаружи взошла луна, и на поиски добычи выползли хищники.

Проснулся Найл под громкий птичий щебет, бойкое стрекотание насекомых. Зевнув, потянулся и тут же охнул. Все тело немилосердно саднило, а когда попробовал сесть, открывшаяся в локте острая боль вынудила отказаться от попытки. Однако даже это не могло пересилить удовольствия, получаемого от нового и необычного окружения.

В принципе, и у Вайга состояние было немногим лучше. Спину сплошь покрывали синяки, память о встрече с насекомым из кратера, на затылке шишка размером с птичье яйцо. Хролф порезов и ушибов избежал, но и он сетовал на боль в коленях. Порешили на том, что возвращаться домой сегодня нет смысла; в таком состоянии они попросту протянут ноги среди пустыни.

Найл начал было разбирать завал из веток, но внезапнее отшатнулся. По утреннему небу метрах в двадцати над землей неспешно плыл паучий шар. Сзади по ветру призрачной ниточкой тянулось волокно паутины. Никогда, еще Найлу не доводилось видеть шар так близко. Вайг и Хролф сидели к брату спиной, поэтому не заметили, как резко он попятился. Вытеснив из сознания все мысли, Найл наблюдал, как шар, постепенно растворяясь, исчезает из виду. Окликни он сейчас Вайга и Хролфа, те, поддавшись страху хотя бы на мгновение, могли бы тем самым обнаружить себя. Только думалось почему-то, что летящий на шаре смертоносец в данную минуту квел и невнимателен.