Башня из грязи и веток

Он вспомнил поселение и её слова: «Спасибо, что помогли мне почувствовать себя как дома».

– Вам не особо нравится жизнь в замке, да?

Она двумя пальцами отбросила волосы назад.

– Думаю, вы и так знаете ответ. И я понимаю, что не смогу вечно приходить сюда. Рано или поздно кто-нибудь переедет в этот дом. Перекрасит стены, обставит всё мебелью, может быть, заложит это окно. Хотя бы у тех малышей появится компания.

Чайник засвистел.

– Домам не приходится выбирать, кого любить.

– Даже меньше, чем людям. Это я и хотела сказать, Шэй. – Я понимаю, что вы чувствуете. Я понимаю, каково это – быть чужой.

– Мне никогда особенно не нравилось моё имя, – сказал он. – Но, когда его произносите вы, оно звучит сносно.

Она засмеялась:

– Только не говорите, что у меня акцент.

Они молча пили чай, глядя на гномов и на стену за ними, превратившую полоску травы в потайной сад.

– Чем вы ещё занимаетесь в свободное время? Кроме того, что навещаете это место?

– Я хожу на охоту.

Должно быть, в чае дракири что-то было, потому что Шэй вопреки себе сказал:

– Не желаете поохотиться вместе?

Она опустила свою чашку и уставилась на танцующий огонь.

– Может быть, завтра.

– Благодарю вас за чай, миледи. Я буду ждать.

Проходя мимо окна с яблоневым деревом и позолоченной купальней для птиц, он почувствовал надвигающиеся перемены, но снаружи мир оставался прежним, с пылью на решётчатых окнах, с тем же самым замком, с той же далёкой башней.

Он вышел из переулка и направился прямиком в таверну.

3

Выпивка не исцеляла раны, но притупляла чувства.

Она возникла у него на пороге, одетая в серый охотничий костюм, и, хотя керосиновый привкус бренди всё ещё разъедал ему рот, он улыбнулся.

«Идём?»

«Конечно, конечно», – всё было хорошо. Комната не кружилась, так что алкоголь, видимо, был разбавлен водой.

Всего пять километров спустя, на полпути от замка до поросшего лесом косогорья, Шэй осознал, как сильно ошибся.

– Всё в порядке? – голос Лены раздался откуда-то справа.

– Да. Кажется.

Он слышал эхо в собственных словах, словно они доносились со дна огромного жестяного таза; мир вокруг проносился мимо, меняясь, подстраиваясь под изгибы и повороты тропы, по которой они ехали.

– Нужно двигаться быстрее. – Её голос окутывал Шэя, как шарф, сорванный и подброшенный ветром. – Наш олень убегает.

На него волной накатило головокружение.

«Кажется, я сейчас упаду».

Он упадёт, Бриэль падёт, башня упадёт, его карьера в последний раз дёрнется в предсмертных судорогах.

Деревья впереди расступились – из-за них, словно в ответ на его мысли, на него уставилась гигантская башня, синеватая в дымке.

«Я тебя ненавижу, – подумал он. – Я ненавижу тебя, все триста метров камня и металла, твои порталы для баллист и угольки маленьких миров, разбросанные по спиральной лестнице – как же я всё это теперь ненавижу».

Лена встала в стременах.

– Вот он!

Их добыча – серый изгиб под костяной короной – выскочила на поляну впереди.

Какой-то миг существовал лишь олень, башня и прекрасная женщина, прижимавшаяся к шее лошади и что-то кричавшая против ветра.

Затем олень исчез.

«Ну всё, они точно что-то подмешали в бренди».

Олень исчез, словно ухнул в слепое пятно глаза, но так и не показался с противоположной стороны.

Шэй сообразил, что ему это не привиделось, когда конь Лены взбесился. Он пустился в дикий, беспорядочный танец, взбрыкивая и становясь на дыбы, как игрушка-качалка, тряся головой так, что казалось, что он виляет собственным телом.

Лена натянула поводья.

«Ей нужно спешиться». Он сказал это вслух? «Лена, Лена, вам нужно…»

– Слезайте с коня!

Конечно же, она не послушала. Она отклонилась назад, упёрлась в стремена, натянула поводья сильнее; грива коня казалась тёмным отражением волны её собственных волос.

Шэй пустил свою кобылу в галоп.

– Слезайте!

Она всё равно не послушала. И когда он оказался достаточно близко, чтобы схватить её за руку, стряхнула его.

– Слезьте с него!

Сейчас сила дракири вдвойне работала против неё: она позволила ей стряхнуть с себя Шэя и ещё больше напугала коня – племенной скакун, видимо, предпочитал более лёгкую, человеческую руку.

Желудок Шэя свело, и его чуть не вывернуло наизнанку.

«Мне нужно что-то предпринять, причём быстро».

Лена была по меньшей мере вдвое сильнее его, да, но он больше весил.

Он врезался в неё плечом, и они оба повалились на полупромёрзшую осеннюю землю.

– Зачем вы это сделали? – Она оттолкнула его, он скатился с неё и повалился на траву. – Я бы с ним справилась. Я бы его успокоила.

– Тссс, – сказал Шэй, указывая на коня, который нырнул под ветви вяза и исчез за деревьями.

– Что?

– Я никогда не видел чистокровного скакуна таким напуганным.

Его собственная кобыла мирно жевала травку неподалёку.

– Никогда так больше не делайте со мной. – Лена хлопнула его по руке. – Вы что, пьяны?

– Он мог сбросить вас и растоптать. Или ваша нога зацепилась бы за стремя, и он протащил бы вас по лесу, как мешок.

Отдышавшись, она сказала:

– Куда делся олень? Он убежал обратно на тропу?