Башня континуума

От вида теней у Виктории в голове сделалось пусто, дыхание сбилось, и принялись подгибаться ноги, особенно когда она разглядела, что у слуг злого колдуна есть призрачные лица, сотканные из потоков курящейся эктоплазмы, и лица эти — наполовину человеческие, а наполовину — раскосые кошачьи морды.

— Что это за твари? — прошептала она мигом севшим голосом.

— О, Виктория, они очень древние. Призванные, Пожранные, Падшие, Перерожденные.

— Они… могут причинить мне вред?

Чамберс усмехнулся.

— Достаточно их прикосновения, чтобы высосать из вас жизнь, целиком, без остатка. Если я прикажу, разумеется. Но я, конечно, ничего подобного приказывать им не буду. Не бойтесь. Подойдите, — и Чамберс поманил ее пальцем.

Виктория, сама себе не веря, подошла, медленно, мягко ступая.

— Присядьте, — сказал Чамберс, приветливо кивнув на кресло напротив.

Признаться, Виктория не понимала, отчего до сих пор не напрудила в свои кружевные штанишки. Невзирая на увещевания астролога, она была напугана до смерти, хотя и отчаянно силилась не показывать вида.

— Но… кто вы такой? Неужели и впрямь колдун? Колдовство… тени… как это возможно?

Маслянистое лицо Чамберса, разукрашенное, как мазками алой и желтой краски, отблесками пламени, отобразило досаду. Он явно не испытывал желания распространяться об источнике своих сверхъестественных сил, но, все же, сообщил Виктории кое-что.

— Секреты тьмы с детства манили и привлекали меня. Я посвятил долгие годы… да что там, десятилетия, штудируя ветхие фолианты, изучая древние магические ритуалы и обряды, проводя алхимические опыты, рыская по кладбищам в поисках запчастей для моего гомункула. Для целой армии гомункулов! К сожалению, тех компонентов, что я сумел разыскать на погостах и кладбищах, оказалось недостаточно, и мне пришлось устроиться на работу в морг, где я сумел получить доступ к гораздо большему разнообразию биологических материалов…

Виктория не сумела сдержаться от негодующего возгласа.

— Ты больной, извращенный выродок!

— Да, с точки зрения примитивной обывательской морали я и впрямь переступил черту, но мною руководили высшие цели! Увы, мне не удалось их достичь. То есть, удалось… хотя и не в полной мере. Но, в целом, можно сказать, мои усилия окупились с лихвой. Меня заметили. Демоны… могущественные существа, которые поделились со мной своей силой и своими знаниями. Мне доводилось слышать, что люди, которые прежде сталкивались с этими демонами, сходили с ума или умирали… но не я. Когда они пришли ко мне, я ждал и был готов. Я был…

Чамберс замолчал, будто силясь справиться с нахлынувшими сильными чувствами.

— Да, был… впрочем, довольно обо мне. Давайте поговорим о вас, Виктория. Расскажите мне, отчего вы так расстроены.

— Я вовсе не расстроена… о чем вы, не пойму.

Чамберс перегнулся через столик и взял ее за руку.

— Виктория, — сказал он, проникновенно и преданно заглядывая своей затравленной жертве в глаза, — не надо меня бояться. Я вам ничего плохого не сделаю. Я здесь, чтобы помочь.

— Помочь? Зачем вы постоянно забиваете Гордону голову вашей… чушью?

— О? Нет. Эта чушь, как выразились, всегда была у него в голове. Как тина в пруду, — проговорил Чамберс, заставив ее подумать о стоячей, подернутой плесенью глубокой воде и об утопленниках, — у вашего мужа в голове вообще чрезвычайно много увлекательного. Работать с ним на редкость тяжело, но оттого вдвойне интересно. Вам ведь тоже с ним тяжело приходится, девочка? — поинтересовался Чамберс необычайно сочувственно, напрочь сбив с толку Викторию своим замечанием.

— Да, но…

— Упрямый, как осел.

— Да.

— Ни за что на свете не признается, что неправ. Никогда. Да?

— Да, — согласилась Виктория, уже скверно понимая, о чем идет речь.

— Да, — кивнул Чамберс, весь источая ласку и сочувствие, — мужчины. Безответственные свиньи. Жалкие, никчемные, бесполезные существа. Если за ними не приглядывать каждую секунду, они такое натворят, правда?

— Да, мужчины, они… постойте! Вы смеетесь надо мной, да? Ничего. Гордон пообещал мне от вас избавиться!

— Знаю, — сказал Чамберс без тени тревоги, — уже далеко не впервые, заметьте, ваш муж хочет от меня избавиться. Мои завистники и недоброжелатели постоянно рассказывают обо мне герру Джерсею всякие гадости, а он слушает… слушает и верит. Ваш муж такой доверчивый… такой наивный. Такой, понимаете ли, грустный… грустный и печальный человек, ваш муж…

— Отпустите, — беспомощно прошептала Виктория.

Вместо того Чамберс еще крепче сжал ее запястье. Больно ей не было, но хватка злого чародея определенно отдавала чем-то липким, непристойным, как если бы он был нежной, сочувствующей пиявкой. Виктория попыталась вырвать руку, но не сумела, а чародей продолжал смотреть на нее пристальным взглядом, который обволакивал и пробирался под кожу. Правый глаз Чамберса был глаз как глаз, разве неправдоподобно хитрый и лживый, а вот левый — черный, абсолютно мертвый, и в невыразимой глубине этой липкой, мертвой черноты размеренно щелкали и стрекотали жвала Великой Самки Богомола.