Башня континуума

Трудности для Кита заключались единственно в отсутствии оных. Он был распален, как токующий глухарь. Как правило, эти умные и степенные лесные птицы отличаются осторожностью и сообразительностью, но в период любовного томления глохнут и слепнут, причем буквально, так что охотники ловят их, беззащитных, голыми руками. Кит велел себе остаться безупречным джентльменом и рыцарем в белых доспехах и сосредоточиться на думах о председателе Антимонопольного Комитета. Помогло, хотя не то, чтобы весьма. Откровенно говоря, ни черта не помогло.

— Дражайшая миссис Лэнгдон, не говоря обо всем прочем, мы в музее, храме культуры…

— Здесь нет никого, кроме нас с вами. Люди в наши дни, похоже, мало интересуются культурой и почти не ходят в музеи.

— Да. Право… как это грустно… грустно и печально…

По правде, Киту было вовсе не грустно и не печально, а жарко, душно и немножко щекотно. Еще ему было очень приятно, очень приятно, очень.

— Миссис Лэнгдон, помилосердствуйте, что вы творите.

— Я думала…

— Уберите руки! — провыл Кит страшным голосом.

— Ой.

— И положите на колени. Да не мне! А себе. И держите там, чтобы я мог видеть.

Миссис Лэнгдон покорно положила руки на колени.

— Простите, но… на мгновение-другое мне показалось почему-то, будто вы находите меня привлекательной.

— Я нахожу, и все же, давайте не будем омрачать нашу невинную дружбу разными глупостями. Мы ведь можем быть просто друзьями.

— Да, — покладисто откликнулась миссис Лэнгдон, крутя на пальце бриллиантовое кольцо, которое он подарил ей.

— В самом деле. И потом, как вы только могли подумать обо мне такую ужасную вещь. Разве я давал поводы усомниться во мне. И в моих благородных намерениях по отношению к вам…

Что за чушь? Кого он дурачил? Кем он наивно возомнил себя? Святым Антонием? Он больше не мог выносить этих глупостей. Он сгреб Шарлотту в охапку и набросился на нее, гортанно рыча. Если бы она воспротивилась… но она полностью сдалась на милость победителя. Она была такой нежной, и податливой, и горячей. Потом она сделалась чуточку приятно удивленной.

— О… надо же.

— То-то.

Запоздало он заподозрил неладное, но было уже поздно, когда он сделал то, что ее муж должен был сделать еще пять лет тому назад. То есть сорвал лилейный цветок ее целомудрия.

Терри сразу поняла, что случилось ужасное, и она к этому совсем не готова. Она так же решительно оказалась не готова к отсутствию супруга на великосветском приеме. Терри пришлось отдуваться за них обоих, уверяя гостей, что сиятельный лорд Ланкастер невероятно занят на работе, но вот-вот появится. Все же, раут прошел на славу. Терри постаралась, чтобы отменные кушанья, вина и оркестр возместили гостям отсутствие супруга.

Кит появился к десерту или, вернее, в качестве самого десерта. В своей энергичной манере он поздоровался с каждым из сотни гостей, извинился за опоздание и побеседовал по душам с главной приглашенной звездой вечера — председателем Антимонопольного Комитета.

Прием закончился около двенадцати. Кит с Терри провожали гостей, выйдя из дома на аллею. Последний гость исчез с финальным ударом часов, отбивающих полночь. Терри поглядела на мужа.

— Как ты, маленькая?

— Ты меня не поцеловал.

Кит поцеловал жену.

— Так лучше?

— Не совсем…

— Почему? Все прошло прекрасно.

— Все прошло бы еще прекрасней, если бы ты пришел вовремя…

— Прости, дорогая, я забыл о приеме напрочь. Вылетело из головы.

Терри не опустилась до комментариев. Кит никогда ничего не забывал — тем более, когда речь шла о важных светских мероприятиях. Ему просто смертельно не хотелось здесь быть сегодня, а хотелось быть где-то совсем в другом месте. Судя по его лицу, это место было сущим раем на земле.

— Где ты все-таки был?

— На работе, — сказал Кит почти что правдиво. Он ведь и в самом деле большую часть дня провел на работе. Большую, но не лучшую. Отнюдь не .

— На работе, — повторила Терри и всхлипнула.

— Ну-ну, — сказал Кит. Он извлек из нагрудного кармана пиджака платок и ласково вытер слезинки с ее глаз. — Смотри, у меня есть кое-что для тебя, маленькая.

И он достал из кармана элегантного пиджака черный бархатный футляр, открыл, поддев крышку, и надел Терри на шею бриллиантовое и сапфировое колье.

— Нравится?

— Да, Боже мой. Какое красивое… спасибо, но… по какому поводу?

— Неужели мне нужен повод, чтобы сделать подарок обожаемой жене.

Терри по его лицу поняла, что тема исчерпана, и дальнейшие пререкания ни к чему не приведут. Все равно он выкрутится. Он всегда выкручивался. Терри проглотила слезы.

— Ты голоден? Я приготовлю что-нибудь.

— Было бы замечательно, спасибо, — ответил Кит, светски улыбаясь.

Терри упрятала драгоценности в шкатулку, заперла ее на ключ, переоделась и стала готовить мужу ужин. Бифштекс и гору жареного картофеля, как он любил. Закончив, Терри отправилась сообщить мужу, что ужин готов. Кит, небрежно, но элегантно развалясь на диване в гостиной, одним глазом наблюдал за финансовыми новостями по каналу ИСТИНА инк., а другим следил, как слуги наводят послепраздничный лоск.

— Кит…

— Да, Терри.

— Этот ужасный человек опять пригласил нас в оперу?