Башня Медузы

— Вот теперь мне по-настоящему страшно, — сказала Зельза. Она мертвенно побледнела.

Они сели, не спуская глаз с двери. Ночь приносила все новые — нехорошие — звуки, изредка слышался и топот бегущих ног. Но убежать, видимо, было невозможно: то, что преследовало людей, двигалось намного быстрее их. Один матрос почти добежал до дверей каюты, когда оно настигло его. Было слышно, как он безумно скребся о деревянные доски, а после затих.

— Сейчас я жалею, что не убил их сам, — первым из всех решился заговорить Оуэн, уже глубокой ночью, когда снаружи наступила страшная тишина. Его спутники молчали.

Прошло много времени, прежде чем небо в иллюминаторе начало сереть. Вставало солнце.

Оуэн открыл дверь на палубу, держа наготове топор. Матрос, которому почти удалось добежать до каюты, лежал в двух шагах от нее, обратив невидящий взгляд в белесое рассветное небо. Чуть поодаль лежали еще трое, в разных позах, — все они несомненно были мертвы. На полубаке не было никаких признаков жизни, только оторванная человеческая рука валялась у входа в матросский отсек.

Зато прямо по курсу, все больше проявляясь, всего в миле или двух, виднелся мыс, по форме напоминавший тот, что был описан в инструкции. Корабль шел прямо к нему, и кромка прибоя уже забелела впереди. Оуэн мгновенно оценил положение и крикнул Кайтая, успев еще вспрыгнуть на трап, ведущий на верхнюю палубу.

— Тяни этот шкот! — приказал он Кайтаю, а сам топором обрубил тросы, связывавшие руль, и схватился за него, заложив крутой поворот.

Кайтай озадаченно озирался, и Оуэн заорал:

— Главный парус! Да-да, этот! Да тяни же его! Тяни как десять чертей!

Парус заскользил вниз, спустился наполовину и бешено заполоскался; корабль рывком повернулся и очень медленно, под острым углом, пошел вдоль береговой линии. Его по-прежнему сильно сносило к берегу, и, когда Зельза появилась на мостике, она услышала, что Оуэн снова чертыхнулся, глядя на надвигавшиеся скалы.

— Ты, — он бросил руль в руки Зельзы, — держи так, крепко держи. Вцепись в палубу, женщина, и не давай ему двигаться, иначе через минуту мы врежемся в берег.

Прыгнув через перила мостика, Оуэн оказался на нижней палубе, кинулся к шкотам и стал тянуть вместе с Кайтаем. И наконец шкот был выбран, парус свернут, и корабль благополучно заскользил вдоль берега.

— Все в порядке, Зельза… теперь я возьму его. — Оуэн снова подтянул рулевой шкот и стоял теперь, опираясь о перила и тяжело дыша. — Небольшое упражнение укрепляет ноги. Клянусь носом святого Луки, этот корабль — плавучий убийца.

Кайтай склонился над одним из тел, лежавших на нижней палубе. Затем он выпрямился и обратился к Оуэну.

— Их просто съели, — заключил он мрачно. И посмотрел в сторону темного полубака. — А там…

— Постой, Кайтай, — Оуэн спустился к нему вниз, — ты полагаешь, это наша скромная посылочка… сотворила все это?

Кайтай кивнул.

— Ну что ж, — Оуэн тыльной стороной ладони задумчиво потер свою рыжую бороду и вздохнул, — сделка есть сделка. Я подрядился доставить этот кусок кости, куда ему нужно, хотя я и предположить не мог, что у него такие вкусы. И где бы ни находилась эта чертова штука, сейчас она отправится обратно в свой ящик.

— Похоже, она не убивает днем, — заметил Кайтай. — Вероятно, она даже не может двигаться.

Оуэн посмотрел на него:

— Черт возьми, я вообще в первый раз в жизни встречаю череп, который способен двигаться, днем или ночью. И очень возможно, что в последний. Однако твои слова меня чуть приободрили. Стой здесь, а я пойду на полубак и поговорю с этим костяным убийцей.

Но когда Оуэн двинулся к носу судна, Кайтай пошел за ним.

Они перешагивали и обходили мертвые тела, обошли руку, лежавшую у закрытой двери. Оуэн пинком распахнул дверь и заглянул внутрь.

— Г-э-э, — неэлегантно издал он. — Подержи-ка дверь открытой, Кайтай. — Затем вгляделся в полумрак, — Есть. Это шкатулка… точно, это она. И крышка закрыта. Ну, попробуем взять ее оттуда.

Он появился в дверях, со страхом неся черную шкатулку на вытянутых руках.

— По весу она такая же, как была, — сказал он. — Может, эта штуковина уже вернулась туда, как змея в свою нору? Думаешь, надо открыть ее?

С минуту Кайтай внимательно изучал шкатулку. Затем взял ее у Оуэна, чуть приподнял крышку и заглянул внутрь. Очень осторожно он закрыл ее снова и тут же накинул металлический крючок.

— Ее открыли — вот так, — показал он. — Теперь она снова заперта, и ничего оттуда не выскочит. А череп внутри.

— Ого! — Теперь Оуэн все понял. — Это старый дурак Чам. Он украл ящик и оттащил его к своей койке.

— И открыл, — добавил Кайтай, — отсюда можно заключить, что Мирдин Велис и вправду не вполне мертв. Или, во всяком случае, предпочитает, чтобы его не беспокоили в его уединении… в его ящике.

Оуэн взял шкатулку, и они направились обратно в каюту.

— Я только спрячу его на место, — сказал Оуэн, закрывая дверцу шкафа. Затем несколько секунд в задумчивости смотрел на нее.

— Как ты думаешь, где сейчас остальной Мирдин? — спросил Оуэн, а Кайтай сухо усмехнулся.

— Тебе что, недостаточно того, что есть здесь? — спросил он.

9