Башня на краю света

Все мы стоим, уставившись на небо. То, что там происходит, вселяет страх, походит на убийство. А между тем это ничто, всего лишь игра, вроде невинной игры, какую затевает в поднебесье Ханнибалов змей. Только игра несравненно большего размаха, такая грандиозная, что возникает мучительное ощущение пустоты в голове и в груди, во всем теле, до самых ног, упирающихся в землю — в Земной Шар, свободно парящий в пространстве.

Отец (каким-то, чудится тебе, чужим и полным смутного ужаса голосом):

— Вот видишь, Амальд, вот тебе доказательство того, что Земля — шар!

Лунное сияние стало удивительно сумрачным, зловещий серый свет заливает каменные ступени крыльца и обращенные вверх сосредоточенные лица.

И тут происходит вдруг нечто непредвиденное, повергающее в изумление даже Отца, который ошеломленно восклицает:

— Ого, видали!

Длинная огненная полоса внезапно прочертила небосвод, словно сверху, из звездного мира, метнули чудовищное копье, чтобы защитить Луну от земной тени…

Младший Братишка (приплясывая от восторга, ликующим голосом):

— Ну все, сейчас взорвемся!

Отец:

— Какая звезда упала — роскошное зрелище!

Мама (сдавленным голосом):

— Так это была просто звезда? Но тогда, значит, можно задумать желание! Слышишь, Амальд, задумай скорей какое-нибудь желание!

Младший Братишка (поспешно):

— Хочу, чтоб у меня был слон!

Отец (расхохотавшись):

— Слон! Почему бы и нет?

Но потом опять воцаряется молчание, угнетенное, боязливое молчание, а мрачная земная тень продолжает надвигаться на Луну, медленно, но неумолимо — точно судьба.

И ты стоишь ошалелый, перепуганный — но вместе с тем завороженный происходящим, с живейшим ощущением головокружительного полета, будто с бешеной скоростью мчишься на санях то вниз по отвесной горной круче, то над жадно разинутой пастью бездны. Объявший тебя ужас столь беспределен, что переходит в восторг, в ни с чем не сравнимое тихое торжество без конца и края!

Мама (которой больше невмоготу смотреть на истязания, каким подвергается Луна):

— Амальд, вон Плеяды, видишь? А на самом верху — Млечный Путь!

Младший Братишка:

— А почему он называется Млечный? Молоко оттуда льется, что ли?

Мама:

— Нет, ну что ты, просто он белый, как молоко.

Отец.

— Это все звезды. Миллионы земель и солнц! Миллиарды!

Мама (голосом более низким, чем обычно):

— Это дыхание Божие!

Ты с нетерпением ждешь, что скажет на это Отец. А вдруг он скажет: «Знаешь, Эльса, кто ты есть? Ты недоумок». Но он ничего не говорит, и Мама повторяет необычным, низким и взволнованным, чуть ли не угрожающим голосом:

— Дыхание Божие, да. Могучее дыхание Создателя, Творца.

Дедушка Проспер (который попыхивает чубуком, пуская в просторы небес синие облачка дыма)!

— Полно вам мешаться в небесные дела, займемся-ка лучше своими. Луна — просто круг зеленого сыра, а Солнце — круг сыра эдамского, это мы знали еще детьми, и знали, что Земля — круглая плюшка. А все это вместе — легкий ужин доброго старого Господа Бога.

В конце концов померкший диск Луны снова загорелся, чудесная светящаяся дуга выступила из мрака — тоненький серп молодого месяца, который благополучно вырос в полумесяц, а затем и в круглую ослепительную, словно начищенную до блеска, полную луну.

СМЕРТЬ ПЛАТЕНА

Вот и прошла «зима, когда было лунное затмение».

А после нее наступила «весна, когда все стало по-иному».

Не все, разумеется. Как обычно, светит солнце и льет дождь, блестит и жемчужно пенится море, приходят в гавань и уходят корабли. Свищет ветер меж крышами и оградами в травяном царстве Юттиного отца, роится и пляшет после дождя мошкара над журчащим ручьем. И, однако, ничто не осталось таким, как прежде.

«Прежде» и «давно» уже вошли в твою жизнь. Когда-то давно Меррит сидела на зеленом взгорье и дула, нагоняя дождь. Когда-то давно мы парили, раскинув руки-крылья, над Мостом Жизни. И давно — уж это-то действительно было давным-давно, на заре времен, — стояла на самом Краю Света Башня. Теперь нет больше Края Света, где кончается Мир, ибо Мир — это шар и он нигде не кончается. Но вместо туманной Бездны, где Дух Божий носился над водою, появилось нечто еще более ошеломляющее: полное звезд Мировое Пространство, Вселенная, где Земля плавает вокруг Солнца, а Луна — вокруг Земли.

Когда дует ветер и по небу одна за другою мчатся тучи, то можно, особенно под вечер, почувствовать, как плывет Земля.

В такой вот «плавучий» вечер ты встретил Меррит, она держала под мышкой нотную папку и направлялась к Бабушке.

— Амальд, пошли со мной! Я тебе сыграю ту гамму! Ну помнишь? Нашу!

— Ах ту!

— Ну да, а потом ты проводишь меня домой, а то, ты знаешь…

Меррит распахивает свои глазищи. Она подходит совсем близко и дотрагивается до моей руки, я чувствую у себя в ухе ее дыхание.

— Платен ужасно тяжело болен, он может умереть сегодня вечером!