Башня на краю света

И вот случилось однажды, что Момберг, придя утром в лавку, нашел там ответ из министерства. В письме сообщалось, что ему предоставляется право (первоначально — сроком на один год) изготавливать горелки к плитам, предназначенным для варки и жарения пищевых продуктов посредством газа (так называемым газовым плитам), но лишь при условии соблюдения правил, содержащихся в новой редакции приложения к распоряжению № 788 от 25 марта 19.. г. §§ 7–10 закона № 432 от 23 апреля 19.. г., а также в § 14 распоряжения № 442 от 8 августа 19.. г. и в новой редакции, обусловленной распоряжением № 887 от 12 января 19.. г.

Момберг был готов с величайшим усердием соблюдать все перечисленные распоряжения (содержания которых он, впрочем, не знал): все это не могло омрачить его радость по поводу получения столь долгожданного патента на производство. И не только патент стал причиной его торжества — его прямо-таки тронул тот факт, что дело пересмотрели, что обнаружилась ошибочность первоначального отказа. Не такие уж они там в министерстве свихнувшиеся, твердил он себе, как все говорят (и с чем он сам недавно соглашался). А в том, что в первый раз дело завернули, виноват он сам: наверное, недостаточно четко разъяснил, что речь идет о совершенно особой горелке. Во второй же раз он внятно изложил суть дела устно и письменно — и, пожалуйста, получил патент. Ну нет, стопроцентными кретинами этих чиновников не назовешь.

Получив патент, Момберг первым делом позвонил одному человеку, давно уже любовно поглядывавшему на его магазин. Он спросил, по-прежнему ли тот хочет приобрести лавку, и, услышав «да», договорился о немедленной встрече. В тот же день они подписали купчую. Отныне Момберг уже не был торговцем, но зато стал обладателем кругленькой суммы, необходимой для финансирования нового предприятия.

Уладив эти дела, он направился в фирму, поставлявшую сырье, и сообщил, что может сделать заказ. При этом он с гордостью предъявил новенький патент. Но тут-то в его счастье появилась первая трещина.

Ему разъяснили, что фирма не имеет права поставлять материалы по производственному патенту, для этого дополнительно требуется разрешение на закупку сырья.

— Простите, но, если мне дали право на производство, должен же я иметь право покупать для этого материалы, — возразил Момберг.

— Совершенно верно, должны, а у вас его нет. Вот смотрите сами, в патенте написано, что разрешение дается лишь при условии соблюдения правил, содержащихся в новой редакции приложения к распоряжению номер семьсот восемьдесят восемь от двадцать пятого марта тысяча девятьсот… года, а в нем черным по белому написано, что любое лицо, вне зависимости, обладает оно производственным патентом или нет, не имеет права закупать сырье до получения отдельного, закупочного разрешения.

— Что же мне делать? — Момберг едва не плакал.

— Подавайте заявку на выдачу вам этого разрешения, и ее наверняка удовлетворят. Так обычно и поступают все, кто получил патент.

— Но это же опять затянется на целую вечность, а я и так потерял уже столько времени, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки!

— Вообще-то мы могли бы, — сказал ему собеседник, — отпустить вам материалы уже сейчас, под ваше будущее разрешение, но при условии, что вы немедленно направите его нам, как только получите.

— А это не противозаконно? — спросил Момберг.

Представитель фирмы пожал плечами. Делается так много противозаконного… В конце концов он вовсе не намерен уговаривать Момберга, это целиком и полностью его личное дело.

После некоторых размышлений Момберг решил, что лучше получить материалы не откладывая. Главное сейчас — запустить производство, а тот факт, что дело уперлось в пустую формальность, лишь укреплял его в мысли, что пренебречь ею — вовсе не преступление. Вернувшись в магазин, он рассказал о последних новостях Фредериксену.

— И тут возникает вопрос, — закончил он, — хотите ли вы и дальше работать со мной или предпочтете нового владельца лавки? Подумайте как следует, я вас не тороплю.

— Думать тут нечего, — ответил Фредериксен. — Я остаюсь с вами.

— Я рад, Фредериксен, — сказал Момберг, — и уверен, что вы сделали правильный выбор. Через несколько лет мы оба разбогатеем.

Фредериксен задумчиво покачал головой. Деньги, что и говорить, вещь неплохая, но отсюда вовсе не следует, что только ради них и стоит жить…

10

На письменном столе перед Пребеном лежал лист бумаги, на котором он вычерчивал всевозможные кривые и диаграммы.

С кривыми дело шло довольно туго, хотя преподаватель ему основательно все разъяснил. Чего Пребен не мог постичь, так это практическую пользу от умения чертить эти кривые. Хотя кое-какой смысл тут, пожалуй, был — только сдав экзамен, можно стать секретарем в одном из министерств, потом начальником отдела и так далее.