Башня. Новый Ковчег 3 (СИ)

— Те, что проходили за последние пятьдесят лет — да, — не без гордости ответила Калерия Валерьевна, и Антону стоило большого труда погасить смешок. Последние пятьдесят лет — по всей видимости, именно столько торчала в своём затхлом архиве эта старушенция. — Но я не могу сказать того же самого о тех усыновлениях, которые совершались раньше. Непонятно по какой причине, но они не фиксировались вообще. Единственное, что вам может помочь, если вы интересуетесь судьбой усыновлённого ребенка, родившегося до 2135 года, это электронная база данных. Частично может помочь. Кто были биологические родители такого ребёнка, вы, конечно, не выясните, но хотя бы сможете точно определить, был ли он усыновлён или нет. Если свидетельство действительно было выдано взамен утерянного, в базе данных, в карточке указанных в метрике родителей вы найдёте запись о рождении. Ну а если такой записи нет, то… Вас ведь это интересует, так?

А старуха умна, отметил про себя Антон.

Его действительно интересовало именно это. И натолкнула его на такую мысль даже не жена, которая заметила, что брат и сестра Ставицкие были хоть и красивы, но совсем не похожи друг на друга, а идиот Богданов, который заскочил вчера к ним в отдел и принялся с громким хохотом рассказывать о прошедшем накануне совещании Совета и о внезапно всплывшем документе, которым Савельев и Ледовской намеревались вернуть общественный строй, существовавший до мятежа Ровщица. Литвинов бы себе такого никогда не позволил — вываливать на окружающих ценную информацию, но Богданов был непроходимо глуп.

— Что, ребята, давайте-ка теперь хорошенько поройтесь в своих родословных, — хохотал Богданов, развалившись в предусмотрительно подставленном кем-то кресле. — А то придётся собирать манатки и сваливать вниз в связи с недостатком голубых кровей. Вот как у покойного Павла Григорьевича Андреевская-то кровь взыграла.

Что ж, возможно, и взыграла. Почему нет? Кровь не водица, и та, которая текла в жилах Савельева, уж точно какой надо концентрации. А вот у Ставицкого… это ещё стоило посмотреть.

Кравец привычно проследовал к единственному компьютеру, который Калерия Валерьевна берегла как зеницу ока. Включил и в нетерпении уставился на медленно подгружающийся экран. Спустя пару минут Антон уже знал, что Анатолий Ставицкий был чьим угодно сыном, но только не Киры Алексеевны, потому что в 2114 году у Киры и Арсения Ставицких никаких детей не рождалось.

***

По правде говоря, Антон не знал, что делать с полученной информацией о Ставицком. Она была лишена конкретики, вялая такая информация и снова, увы, не козырь. По всему выходило, что бить надо джокером, имеющимся на руках, да тоже не больно-то получалось.

Антон размышлял об этом, пока бежал к себе, но не в офис, а вниз, в квартиру на триста сорок восьмом. Бежал с вполне конкретной целью, и, хотя там у него была назначена встреча с маленькой горничной Рябининых, сладкой дурочкой, шёл он туда вовсе не для того, чтобы развлечься…

Идея, даже не сама идея, а так, пока лишь тень, отблеск идеи, пришла в голову внезапно, вчера, когда он ждал Игоря Татаринова или попросту Татарина в заведении на восемьдесят первом. Антон пришёл чуть раньше, осмотрелся, уселся на привычное место, за укрытый в тени столик, откуда удобно было наблюдать за окружающими. Большая стрелка часов едва перевалила за семь, а заведение уже просыпалось для ночной работы. Выползали из своих углов вялые, полусонные проститутки, но к нему не подходили — Вася, невысокий и не лишенный приятности мужичок, совмещающий здесь роль официанта и сутенёра, которому Антон шепнул пару фраз и сунул в руку несколько купюр, быстро отогнал от него всех своих девок. Девки подождут, сейчас Кравца больше волновал другой вопрос. Вернее, два вопроса. Первый — взять мальчишку, Кирилла Шорохова, — не представлял особой трудности. Татарин и Костыль, получив от Антона задаток, пообещали, что с парнем хлопот не будет, и у Антона не было никаких причин сомневаться в этом. А вот второй вопрос… с ним предстояло повозиться.