Башня одиночества

Свеча превратилась в маленький огарок, и Филипп зажег еще одну, окрасившую подземелье чуть ярче. Он снова, сантиметр за сантиметром, осмотрел стены, потом пол, но ничего не нашел. И все же его отец, несомненно, добрался сюда, а значит, каким-то образом вышел. Но как? И почему не дал ему никакого намека? Он в растерянности сел на пол, задыхаясь при мысли, что на него давит тяжесть целой горы и пути к спасению нет. Что будет, когда догорит свеча? Что ему делать в кромешной тьме? Филипп с тревогой наблюдал, как пламя пожирает воск, пока в руке не оказался лишь жалкий огарок. Выбора не было, надо возвращаться и попытаться докричаться до людей с верхней части пандуса. Лучше быть обнаруженным Сельзником, нежели сдохнуть, как крыса, в этом подземелье.

Он зажег четвертую свечу, повернулся, чтобы двинуться по пандусу в обратном направлении, и увидел над собой надпись:

Следуй за воздухом, когда начнется молитва.

Ошеломленный, он восстановил мысленно действия своего отца в мавзолее: тот оказался в ловушке под византийской криптой, не нашел выхода из подземелья с саркофагом и вернулся обратно, предвидя, каковы будут действия сына, куда он бросит свой взгляд.

Он пытался понять смысл надписи, и в этот момент ему послышался возглас, сначала далекий и смутный, потом более ясный и отчетливый «Аллах Акбар!». Но это невозможно! Согласно расчетам, он находился на глубине примерно двадцати метров, во чреве холма. И все же то была молитва, о которой говорил отец. Все еще продолжая сомневаться, он почувствовал сильное дуновение воздуха, потушившее свечу, а потом раздался отчетливый выкрик муэдзина: «Аллах Акбар!»

Филипп снова зажег свечу и начал подниматься по пандусу, оберегая пламя ладонью, стараясь следовать за потоком воздуха. Проделав примерно половину пути, он понял, что воздух идет от левой стены галереи, ведущей в византийскую крипту. Посмотрев в ту сторону, он увидел открытый люк, откуда голос муэдзина слышался громко и отчетливо. Воодушевленный Филипп быстро скользнул в отверстие, появившееся столь чудесным образом. Перед ним открылась галерея, столь узкая, что он едва мог ползти на локтях.

Он двигался так быстро, как только мог, в ужасе, что останется запертым в этой длинной кишке.

Молодой человек пытался восстановить в памяти стихи суры, читаемой муэдзином, чтобы определить, сколько времени ему остается до того момента, как закроется люк: из предупреждения отца следовало, что коридор неразрывно связан с молитвой, звучавшей в этом узком отверстии. Наконец он выбрался в небольшой колодец, выдолбленный в толстой округлой стене, а оттуда, через другой люк — на винтовую лестницу, ведущую в высокий минарет. Он с восхищением оценил систему противовесов, связанную с входной дверью, приводящую в действие поднимающиеся и опускающиеся люки: она использовала воздух туннелей, пронизывающих чрево холма, превращая все подземелье в огромные органные трубы. В это мгновение голос муэдзина, усиленный акустикой, витал над городом с волшебными переливами. Гениально!

Филипп торопливо спустился по ступеням, стараясь не шуметь, и спрятался под лестницей, намереваясь выбраться, когда муэдзин уйдет. В ожидании этого он увидел над дверью знак скорпиона, увенчанный куфическими письменами, достал из кармана записную книжку и начал переписывать символы, но в это мгновение муэдзин умолк и Филипп увидел, что механизм снова пришел в действие, закрывая железную дверь в конце лестницы. У муэдзина, вероятно, был другой выход. Молодой человек едва успел протиснуться между створкой и косяком и оказался на улице, но прежде чем сообразил, где именно находится, его окликнули по-французски; он обернулся — патруль легиона во главе с унтер-офицером, увидев офицера в столь странном положении, предложил ему назвать свое имя. Филипп оценил расстояние, отделявшее его от первых домов, и решил попытать удачи — бросился бежать, преследуемый криками и требованиями остановиться.

В это мгновение на балюстраду башни вышел Сельзник и обернулся в ту сторону, откуда доносился шум. Филипп бежал у основания холма, Сельзник приказал зажечь большой фонарь в караульном помещении. В эту секунду Филипп обернулся, Сельзник узнал его и крикнул:

— Задержать!

А сам бросился во двор, вскочил на коня и пустился вскачь по пандусу в сопровождении отряда своих людей. Патруль тоже бросился в погоню, и Филипп в отчаянии мчался по улицам, ища укрытия и чувствуя, как силы покидают его.

Он свернул в переулок возле Большой Мечети и понял, что находится недалеко от дома Еноса. Перед ним простиралась широкая улица, на которую выходили деревянные балконы с решетками в турецком стиле, он бросился туда, но через несколько шагов столкнулся лицом к лицу с часовым, бежавшим навстречу. Видимо, преследователи двинулись ему наперерез. Он повернулся и услышал крик Сельзника:

— Вперед, он наверняка здесь!