Башня преступления

– Я пришла, – продолжала мадемуазель де Шанма, словно отвечая на незаданный вопрос, – потому, что так велел мне мой долг. Я поступила с вами слишком сурово, месье барон. Я поведала вам о своей ошибке, о своей роковой тайне, которая изменила мою жизнь и определяет мою дальнейшую судьбу. Я призналась вам, что мне не было позволено претендовать на руку человека благородного происхождения… Прошу вас, не прерывайте меня, мне трудно выразить свою мысль… До того момента я была с вами откровенна, но я обманула вас, когда добавила, что смогла бы когда-нибудь полюбить вас.

Поль открыл было рот, чтобы остановить ее, она жестом попросила его помолчать.

– Я обманула вас дважды, месье барон, – заявила она. – Сначала, скрыв от вас тот факт, что есть другой человек, с которым я связана прочными узами.

– Вы любите! – воскликнул Поль.

– Не знаю, люблю ли я, – ответила Изоль хмуро. – Да и какое это имеет сегодня значение! Давно уже этот человек развратил мой разум и мое сердце. Это тот самый, к которому я послала вас, чтобы вы убили его. Он нарушил мой покой, приучая меня к мысли, что я не узурпировала своего положения, а по праву вошла в дом моего отца. Я была гордой, а стала амбициозной. Моей ошибкой было желание расти вне семьи, в которую я вошла, благодаря милосердию одной святой женщины. Не знаю, почему я рассказываю вам о вещах, которые вас не касаются. Кажется, мне необходимо объяснить и другим, как и себе, причины моего падения, объяснить также, почему, несмотря на холодное прощение моего отца, я продолжала скатываться к моей гибели.

– Но вы не погибли! – воскликнул Поль, преисполненный уважения перед этим порывом добровольного признания, достойного, по его мнению, великодушного сердца. – Изоль… Мадемуазель… Ваше раскаяние вернет вам веру в себя!

– Я не раскаиваюсь, – прервала она его холодно, словно ее голос исходил из самых мрачных глубин сердца. – Я люблю и уважаю своего отца. Пребывание в его доме вызывает во мне ужас. Я стала полноправным членом его семьи из милости законной супруги. Я остаюсь в этом доме, благодаря прощению, данному из жалости… Я ненавижу прощение, жалость и милостыни.

Она произнесла последние слова с глухим напряжением, с некоторым вызовом, прозвучавшим в ее голосе. Сквозь бахрому ресниц лихорадочным огнем блестели ее изумительные карие глаза. В этот момент Изоль казалась Полю невероятно красивой. Глядя на нее, он пьянел.

– Я пришла, – продолжала она, – потому что сегодня я узнала о событиях, которые имеют непосредственное отношение к вам и о которых я ничего не знала при нашем последнем свидании. Тогда я думала, что больше никогда вас не увижу.

– Что?! – пробормотал Поль.

– Я страдаю, – сказала она, – пощадите меня. Я преклоняюсь перед вашей молодостью, вашей отвагой и вашей чуткостью. Я испытываю к вам странное, до сих пор мне незнакомое и совершенно новое чувство: повторяю – я преклоняюсь перед вами, жалея вас одновременно.

– О! Вы полюбите меня, мадемуазель… – умоляюще прошептал Поль.

– Никогда! – произнесла она уверенно и очень спокойно.

Нетерпеливым жестом Изоль велела ему молчать, прикоснулась рукой ко лбу, словно голова у нее раскалывалась от боли, и продолжила:

– Я пришла не для беседы. Меня утомляет отвечать на ваши вопросы. Я пришла выполнить долг и сказать вам о том, о чем вам знать необходимо, и я требую выслушать меня.

Она указала Полю на стул, и он безмолвно подчинился ей.

– У меня есть любовник, – сообщила она бесстрастно, как будто ей нравилось убивать жестокостью слов ту рыцарскую нежность и преданность, которые Поль испытывал к ней. – Я была любовницей самозванца, а теперь я усомнилась в честности моего нового любовника.

Поль вздрогнул.

– Хватит, мадемуазель, ради Бога, хватит, – прошептал он. Ему было очень стыдно, он испытывал крайнее смущение, слушая ее слова. – Для того, чтобы доказать ваше желание освободиться от моей любви, нет необходимости так жестоко оговаривать себя!

Она грустно улыбнулась и взяла его за руку. Но Поль отдернул руку.

– Я не хочу, чтобы вы любили меня, это правда, – сказала она, – но я не солгала вам. Человек, о котором я рассказала вам, мой хозяин. Моя ненависть бросила меняв его объятия. Мы разделяем одну ненависть, и это чувство объединяет нас. Поэтому, когда он сказал: «Барон д'Арси любит вас, как любили рыцари прошлого, пойдите и укажите ему того, кого следует покарать. И он его покарает…», я пришла.

На этот раз Поль промолчал. От этих признаний кровь стыла в жилах.