Башня Тишины

Керис ничего не ответил.

– К тому же кому-то все равно нужно оставаться с Джоанной, – глаза архимага остановились в полумраке комнаты на девушке. – Я не думаю, что он сможет проскользнуть мимо меня незамеченным. Хотя и попытается. Но если он все-таки проскочит, ни в коем случае нельзя позволить ему заговорить с ней.

Ни Керис, ни Джоанна ничего не ответили. Но по выражению лица послушника было видно, что он потрясен не меньше девушки.

Глава Совета Кудесников продолжал более мягко:

– Джоанна, ты должна хранить гробовое молчание. Я предупреждаю тебя, что даже зная о замыслах этого человека, ты все равно невольно захочешь верить ему.

Девушка отвела глаза. Ненавидя себя за слабость, она пообещала, что все сделает так, как говорит архимаг. А старик уже глядел на внука.

– Если не сможешь удержать ее от разговора с ним, убей его.

Резко повернувшись к окну, Солтерис рывком отдернул занавеску. В окно ударил сноп яркого света. Когда Джоанна освоилась с новым освещением, то первое, что неприятно поразило ее, это облако смога в той стороне, где находился Лос-Анджелес. А ближе, на соседнем холме, высился тот самый покосившейся сарай, в котором они вышли в этот мир из Пустоты.

– – Вот там я и буду его поджидать, – сказал чародей. – Он хитер... – И тут же, предвосхищая вопрос Кериса, старик поспешил ответить: – Со мной он все равно не заговорит, тем более если вы будете неподалеку. Дитя мое, у него есть особая причина опасаться только тебя. В этом я уверен – а уж то, что я должен сделать, я постараюсь сделать.

Уже перевалило за полдень и обычная туманная дымка Калифорнийской долины окончательно рассеялась, когда на гребне холма показался Антриг Виндроуз. – Ты пойдешь туда?

Керис и Джоанна находились в компьютерной, куда они ушли после того, как Солтерис отправился на свою исходную позицию. Им было о чем рассказать друг другу. Перебивая друг друга, молодые люди повествовали о том, что произошло после того, как они расстались в доме Магистра Магуса.

Керис время от времени подходил к громадному компьютеру фирмы IBM – недавнему приобретению Гэри, предмету его гордости. Наконец Керис не выдержал.

– Послушай Джоанна, это и есть та самая знаменитая машина, которая умеет мыслить, подобно обычному человеку?

– Не совсем подобно человеку, – Джоанна удобно устроилась в глубоком огненно-красном кресле, скрестив ноги (какое это было наслаждение – вновь надеть джинсы). Вдруг она снова стала размышлять об Антриге. Одна часть ее рассудка говорила: «Антриг направляется в ловушку». Но Джоанна больше не стала думать об Антриге и продолжала отвечать на вопрос Кериса:

– Конечно, компьютеры могут при решении какого-то вопроса прийти к тому же результату, что и человек, поскольку будут пользоваться той же самой логикой. Но может возникнуть и такая ситуация, когда логика будет подсказывать, что дважды два не четыре.

Помолчав, девушка проговорила:

– Но это еще не означает, что внутри компьютер устроен точно так же, как мозг человека, – тут она потянулась к переключателю. – Не хочешь сам кое-что попробовать?

Керис поспешно попятился и резко замотал головой. Затем, видя безграничное удивление девушки, он слегка покраснел и пояснил:

– Так послушник не поступает. Нам постоянно твердят, что мы должны оставаться самими собой. А все это... – взмахом руки внук архимага обвел интерьер комнаты, кивая на жужжащий в глубине кондиционер. – Это не относится к тому, что должно интересовать меня как послушника. Ведь мы сами – оружие в руках наших господ.

Тут вдруг Джоанна вспомнила Каннера – ведь и Керис, не получив указаний, всегда чувствовал себя словно в тупике. Но стоило появится архимагу, и Керис сразу преображался. Как бы не вышло, подумала девушка, что Антриг появится здесь и примется отдавать парню приказы, а тот не сможет перебороть себя и бросится исполнять их, хотя они будут противоречит тому, что ему следует делать. И тут Джоанна поняла: Керис не умеет общаться с людьми – так же, как и она сама.

– Но ведь ты рожден с волшебным даром, – удивилась она. – Ведь ты вроде бы собираешься сам стать кудесником. А разве такой человек не должен принимать самостоятельные решения? По-моему, обязательно должен.

Керис замолчал, словно в его душе боролись несколько противоположных точек зрения. Он явно чувствовал себя в затруднительном положении. Наконец он медленно, запинаясь, проговорил:

– Нет, это не совсем так. Волшебник, настоящий волшебник не должен повиноваться только собственным чувствам. У нас даже есть поговорка: ни кудесник, ни послушник не пьют того вина, что пьют прорицатели и наемники. Я хочу во всем быть самим собой. И не хочу, чтобы чуждые явления размягчали мой дух.