Башня Тишины

Но тут Джоанна напомнила себе, что этот полубезумец знает куда больше, чем говорит. Да и в город Ангельской Руки он направляется по какой-то своей причине, которую ни за что не желает объяснить ни ей, ни Керису. Она отлично понимала, что, несмотря на свою кажущуюся болтливость и желание рассказать девушке об Империи и ее природе, населении и культуре, Виндроуз ни словом не обмолвился о местечке возле Кимила, где Керис впервые обнаружил ее. И тот же Керис догадался, что Антриг просто уводит их подальше от того места, где они встретились. Значит, он просто боялся, что внук архимага, обследуя это место повнимательнее, что-нибудь там обнаружит? «Могло ли быть такое?» – думала Джоанна, глядя на спящего кудесника.

Вздохнув, девушка подошла к Керису и осторожно вытащила из его руки пистолет, который парень сжимал даже во сне. Послушник не шелохнулся, только его дыхание участилось. Как сильно он утомился! Джоанна порадовалась, что была достаточно осторожна, чтобы не разбудить парня. И тут девушка подумала, что может не спать, а посидеть просто так, подумать, посторожить. К тому же у нее давно не было возможности побыть наедине с собой. Подобрав длинный подол платья, к которому она уже стала привыкать, Джоанна села на землю. Где-то неподалеку журчал ручеек. Джоанна, взглянув на небо, по которому плыли пухлые облака, со вздохом поглядела на Антрига, который спал совсем как ребенок, несмотря на то, что в отличие от ребенка жизненного опыта ему было не занимать.

А почему он тогда сказал Дигби: «...Чтобы спасти мой мир... и ваш тоже... от ужасной судьбы»? Что он подразумевал под этой судьбой?

Может быть, пустоту, которая оставалась после ухода жизненной энергии?

Или Промышленный Переворот, который затягивал и этих людей, подобно стремительному горному потоку?

Или нечто иное, что подсказывал ему полубольной рассудок?

Но что?

Вдруг где-то сбоку, в пойме ручья, в воздух поднялась стая испуганных птиц, а следом послышалось лошадиное фырканье.

Джоанна почувствовала, как внутри у нее все похолодело.

Стараясь не шуметь и не шелестеть травой, девушка, продолжая сжимать пистолет, легла на траву, надеясь, что ее не заметят. К тому же путники благоразумно расположились под ивой, а ее ветви спускались почти до земли. Но больше никаких звуков не было. Джоанна не стерпела – она по-пластунски поползла к берегу. Колючие кусты ежевики царапали ей руки. Она молила Бога, чтобы случайно не заползти в заросли сумаха. Наконец она увидела виновника беспокойства – это был одетый в черное воин-послушник. Нашитая на одежду красная эмблема выдавала его принадлежность к Церкви. Начинающее медленно заходить солнце светило девушке прямо в глаза, поэтому она не могла разобрать черт церковника-гвардейца.

Вдруг сзади какой-то голос тихо сказал: «Вон они!».

Повернув голову, стараясь не шелестеть стеблями травы, Джоанна посмотрела туда, откуда слышался голос. Из зарослей кустарника вышел еще один гвардеец, с ним был одетый в серое человек – инквизитор. Послушник вел под уздцы двух лошадей. Они подошли к спящим. Сначала они молча смотрели на них, затем инквизитор пробормотал:

– Это – послушник самого архимага! Три дня назад он удрал из Кимила при помощи волшебных чар. Что бы они ни замышляли, архимаг все равно в этом замешан! Но ничего, теперь Костолом будет доволен!

И инквизитор вытащил из седельной сумки пистолет. Он был уверен, что капкан захлопнулся.

В голове Джоанны вихрем проносились мысли, причем самые противоречивые. «Ты не имеешь к этому никакого отношения! – говорила одна мысль. – Ведь тебя просто похитили! Ты вовсе не собиралась играть в эти их игры!». Затем пошла другая мысль: «Но у этого человека в сером только один пистолет! И ничегошеньки больше!» Инквизитор снова повернулся к лошади, чтобы вынуть из переметных сум что-то еще. Теперь он представлял собой просто идеальную цель! И тут до ее слуха донеслось тоненькое позвякивание цепи. Он еще и свои инструменты сюда захватил!

Ну что, стрелять – так стрелять, – пронзила ее новая мысль. А что, если она промахнется? Боязнь промазать повергла девушку в состояние, близкое к панике.

От волнения кровь стучала у нее в висках. А может, просто лежать здесь, и ее не заметят?

Но могут и заметить!

Послушник направился к берегу ручья, обернувшись назад. Он сказал инквизитору:

– Его высочество тоже будет доволен! – Гвардеец взмахнул рукой – это был условный сигнал. Джоанна тут же услышала плеск воды – второй воин начал на лошади переправляться через ручей.

– Кажется, с ними была какая-то девчонка?

Джоанна особенно остро почувствовала особый, ни с чем не сравнимый запах цветущей ежевики. Неуловимый, но такой неповторимый. Одновременно рука, начиная неметь, напомнила ей, что она по-прежнему сжимает два фунта металла – все тот же пистолет. Неужели придется пустить его в ход? Но почему, почему именно она должна это делать?