Башня у моря

– Ты же не рассчитываешь, что Сара будет долго мириться с сельской жизнью, а? – со смехом поддразнил он.

– Надеюсь, какое-то время будет. – Я с нетерпением ждал нескольких спокойных месяцев в Вудхаммере, прежде чем исполнить обещание и увезти ее весной за границу.

– Патрик, не обманывай себя. Она не успокоится, пока не увидит городских огней. Почему бы тебе не приехать с ней на неделю-другую?

– Ну…

– Черт побери, Патрик, что я буду делать один в Лондоне, если тебя нет рядом, чтобы показать мне город? – недоуменно возразил он.

Когда Дерри так сказал, я тут же представил себе, как отлично мы могли бы провести время в игорных домах в Мэйфейре, выпивая в Сохо и носясь сломя голову по Роттен-роу.

– Да, можно было бы неплохо развлечься, – неохотно согласился я.

– Конечно. И Сара сама это поддержит. Готов поставить пять гиней, что через три дня после нашего отъезда в Лондон она будет требовать, чтобы вы поехали следом.

На это потребовалось не три дня, а пять – Сара вдруг начала говорить о Лондоне с той легкоузнаваемой мечтательной ноткой в голосе, по которой я сразу понял: мне не будет покоя, пока я не отвезу ее туда. Я, однако, попытался отсрочить неизбежное. Снова убеждал, что в августе в городе никого нет и до конца сентября лучше задержаться за городом.

– Но за городом тоже никого нет, – возразила Сара, и я не мог не признать, что в ее словах есть свой резон, поскольку все наши соседи уехали в Шотландию стрелять рябчиков.

Однако мне удалось уговорить ее отложить поездку в Лондон до октября, после чего я успокоился и начал в полной мере вкушать прелести Вудхаммера. К сожалению, Сара не могла разделять со мной это удовольствие, и я обнаружил, что мне затруднительно наслаждаться жизнью, когда она ходит туда-сюда по длинной галерее в поисках способа убить время. Беда была не только в том, что она не выносила одиночества. Помня слова Маргарет, что Сара теперь, в чужой для нее стране, полностью зависит от меня, я входил в ее положение чуть не каждую минуту дня. Но главная трудность состояла в том, что у нее не было никаких увлечений. Вы скажете, что мне следовало догадаться об этом еще в Нью-Йорке, но там она была постоянно занята – уезжала на всевозможные приемы, и я почти не видел, чтобы Сара искала, чем бы ей заняться. В Вудхаммере дела обстояли иначе. Она бралась за вышивание, но через полчаса в скуке откладывала работу в сторону; прочла один-два романа, но больше главы в день не могла осилить. В отличие от Маргарет, которая проглатывала одну книгу за другой, Сара ничуть не интересовалась литературой, текущими событиями или политикой. Я не ставил ей это в упрек, потому что и сам не интересовался этими сторонами жизни, но у меня, по крайней мере, были другие увлечения, тогда как у Сары – ни одного.

Я ходил с ней гулять, ездил в экипаже и верхом. Старался изо всех сил удовлетворить ее потребность в постоянных развлечениях, но мне хотелось и побыть одному с моим деревом, а если днем мне не удавалось выкроить на это время, то я засиживался за резьбой ночью, когда мог побыть один. Но ведь мне и спать нужно было! Она справедливо раздражалась, когда я несколько раз днем уходил вздремнуть.

К началу октября я не меньше Сары хотел уехать из Вудхаммера, а придя к выводу, что у меня появится свободное время для себя, только когда Сара погрузится в городскую жизнь, я с неприличной настоятельностью написал Маргарет – спрашивал, не может ли Сара побыть у нее.

Дерри к тому времени был уже неплохо устроен. Он поселился в Вестминстере, а Маргарет удалось найти ему место клерка в Министерстве по делам колоний. Будучи членом ирландской коллегии адвокатов, он не мог практиковать в Лондоне, но это его мало беспокоило.

– Я вообще никогда не хотел быть адвокатом, – заявил Дерри. – Это была идея твоего отца, а не моя. Но нет сомнения, что юридическая квалификация открывает двери в другие сферы, а когда мы с Кларой поженимся, я посмотрю – может быть, удастся получить место в парламенте. Говорят, что даже теперь, несмотря на реформу, все упирается в твое знакомство с нужными людьми и наличие денег.

Его роман с Кларой шел ровно, и он думал сделать ей предложение на Рождество. Дерри эта перспектива настолько вдохновляла, что у него даже нашлись добрые слова в адрес Маргарет: он сквозь зубы признался, что она была очень полезна ему в Лондоне.

– А как тебе нравится Лондон? – спросил я, думая о том, как он неплохо устроился, но Дерри скорчил гримасу и ответил, что рассчитывал увидеть здесь город-сказку, хотя быть ирландским католиком в Лондоне ничуть не лучше, чем чернокожим в Америке до Гражданской войны.

– Но теперь, когда ты здесь, я уже не чувствую себя таким чужаком, – с облегчением проговорил он. – Ты надолго?