Башня ветров

В Севастополь он приехал в мае, перво-наперво пробежался по любимым местам, постоял у дома Воронцовых, но зайти не решился – с Пашкой увиделся только в ресторане, где проходила встреча. Тот был по-прежнему стройным, подтянутым, наглаженным, только в лице читалось легкое разочарование. Впрочем, увидеть это могли не все – только самые близкие, в круг которых по-прежнему входил и Новиков.

– Надоело все, Серега! Романтикой этой морской сыт по горло, – заявил он после пятой или шестой рюмки и жестом показал, где именно застряла у него эта самая романтика. – Ты-то хоть при море, а я штаны в штабе просиживаю. Хотя мог бы… А так!.. Свои три залпа я уже заслужил[16]

. Эх-х-х, давай еще по одной, что ли?

Друзья выпили и какое-то время сосредоточенно закусывали жирной селедочкой с кружевом вкусно пахнущего уксусом и маслом лука.

– Ты даже не представляешь, какие времена настали, Серега, какие бабки люди делают. Вы там, на своих Северах, и не слышали, наверное, о перестройке.

– Почему же? – пожал плечами Новиков. – Слышали, конечно.

– А о кооперативах?

– А что о кооперативах? – У Сергея это слово стойко ассоциировалось с сельским хозяйством.

– Забей! – отмахнулся Воронцов. – Давай лучше еще накатим.

Расходились далеко за полночь, с пьяными объятиями и поцелуями.

– Как Ольга Елисеевна поживает? – спросил Новиков.

– Умерла она, Серега. Ты разве не в курсе? Хотя откуда… Отец завел себе подругу, прости господи, а та, дура, возьми, да пойди к матери, мол, отпусти, люблю. Ты же мать мою знаешь – она дуру чаем напоила, угостила бутербродами. А на следующий день – инфаркт. Не довезли до больницы, умерла в «Скорой». Так что береги мать, Серега! – И тут капитан третьего ранга Павел Воронцов заплакал некрасиво, всхлипывая по-бабьи. Новиков понимал, что в какой-то степени это плачет водка, но чувствовал, что и сам близок к тому, чтобы пустить слезу.

– Держись, Пашка. – Он обнял друга, похлопал его по плечу. – Помнишь, как у нас в училище: «Сталь ломается, но не гнется, моряк погибает, но не сдается».

Эта сцена долго стояла у него перед глазами. Надо что-то делать, надо как-то помочь родителям. Матери в особенности.

А чем он мог помочь? Разве что деньгами…

Через год, осенью, только вернувшийся с дальнего похода Новиков был в срочном порядке вызван к начальнику штаба. Обычно ничего хорошего такой вызов не сулил. И хотя Сергей был уверен, что на вверенном ему участке никаких происшествий не произошло, его охватило неясное предчувствие надвигающейся беды.