«Отколе, умная, бредёшь ты, голова?» —Лисица, встретяся с Ослом, его спросила. — «Сейчас лишь ото Льва!Ну, кумушка, куда его девалась сила:Бывало, зарычит, так стонет лес кругом, И я, без памяти, бегом,Куда глаза глядят, от этого урода;А ныне в старости и дряхл и хил. Совсем без сил,Валяется в пещере, как колода. Поверишь ли, в зверях Пропал к нему весь прежний страх,И поплатился он старинными долгами!Кто мимо Льва ни шёл, всяк вымещал ему По-своему:Кто зубом, кто рогами…»«Но ты коснуться Льву, конечно, не дерзнул?» — Лиса Осла перерывает. «Вот-на! – Осёл ей отвечает. —А мне чего робеть? и я его лягнул: Пускай ослиные копыта знает!»Так души низкие, будь знатен, силен ты,Не смеют на тебя поднять они и взгляды; Но упади лишь с высоты:От первых жди от них обиды и досады.
Крестьянин и Собака
У мужика, большого эконома, Хозяина зажиточного дома, Собака нанялась и двор стеречь, И хлебы печь,И, сверх того, полоть и поливать рассаду. Какой же выдумал он вздор, — Читатель говорит – тут нет ни складу, Ни ладу. Пускай бы стеречи уж двор;Да видано ль, чтоб где собаки хлеб пекали Или рассаду поливали? Читатель! Я бы был не прав кругом,Когда сказал бы: «да», – да дело здесь не в том,А в том, что наш Барбос за всё за это взялся, И вымолвил себе он плату за троих;Барбосу хорошо: что нужды до других.Хозяин между тем на ярмарку собрался,Поехал, погулял – приехал и назад, Посмотрит – жизни стал не рад, И рвёт, и мечет он с досады: Ни хлеба дома, ни рассады. А сверх того, к нему на дворЗалез и клеть его обкрал начисто вор.Вот на Барбоса тут посыпалось руганье; Но у него на всё готово оправданье:Он за рассадою печь хлеб никак не мог;Рассадник оттого лишь только не удался,Что, сторожа? вокруг двора, он стал без ног; А вора он затем не устерёг, Что хлебы печь тогда сбирался.