Басни Эзопа

— Ну вот, — говорит Ксанф, — говорил я, что это Эзоп заварил кашу! Позвать сюда Эзопа1

(50) Эзоп явился. Ксанф к нему:

— Эзоп, ты кому еду отдал?

— Ты же сам мне сказал, — отвечает Эзоп, — "отнеси моей благоверной".

— Ни крошки он мне не дал! — кричит жена Ксанфа. — Вот он стоит, пусть только попробует отпереться!

— Видишь, разбойник, — говорит Ксанф, — а она говорит, что ты ничего ей не дал!

— Постой, — говорит Эзоп, — ты кому велел отдать еду?

— Моей благоверной, — отвечает Ксанф.

— Так это она-то благоверная? — спрашивает Эзоп.

— А кто же, по-твоему, злодей ты этакий! — кричит Ксанф.

— А вот сейчас увидишь, — говорит Эзоп. Подзывает собаку и показывает Ксанфу: — Вот кто у тебя благоверная! Жена у тебя тоже притворяется благоверной, но это ложь: из-за крошки еды она требует обратно приданое и хочет от тебя уйти, — и это, по-твоему, верность? А собаку ты можешь бить, лупить, драть и гнать, и она тебя не бросит, а все простит, прибежит к хозяину и будет вилять хвостом. Ты должен был сказать "моей жене", а не "моей благоверной", потому что благоверная у тебя не жена, а собака.

— Видишь, голубушка, — говорит Ксанф, — вовсе это и не я виноват, а все этот пустобрех. Ты не сердись, я тебя не дам в обиду, а этот малый у меня еще дождется порки.

(50а) — Нет! — кричит жена, — с сегодняшнего дня ноги моей не будет у тебя в доме! — И, выскользнув вон, она убежала жить к своим родителям.

А Эзоп говорит хозяину:

— Ну вот, разве я не правду сказал, что благоверная у тебя — не жена, а собака?

Прошло несколько дней, а жена Ксанфа все упрямилась и упрямилась. Ксанф подсылает к ней приятелей — уломать ее вернуться, а она не идет. Видит Эзоп, что от такой беды хозяин совсем приуныл, подходит и говорит:

— Не горюй, хозяин! Завтра я устрою так, что она сама к тебе прибежит!

Взял он денег, пошел на рынок, накупил кур, гусей и прочей снеди и пошел со всем этим восвояси, словно невзначай, мимо того дома, где жила Ксанфова жена. Тут он повстречал кого-то из челяди ее родителей и спрашивает:

— Слушай, братец, у вас тут не продают ли гусей, кур и что там еще подается на свадьбе?

— А на что тебе? — спрашивает тот.

— Мой философ Ксанф завтра женится! — отвечает Эзоп.

Тот бегом к Ксанфовой жене и обо всем ей докладывает. Только она это услышала, как бросилась со всех ног к философу и кричит на него:

— Ксанф, пока я жива, не бывать в этом доме другим женщинам!

XII

(51) На другой день Ксанф решил отблагодарить своих учеников угощением за угощение и говорит Эзопу:

— Эзоп, сегодня к обеду придут мои друзья, так ты ступай и свари нам самого лучшего, самого прекрасного, что есть на свете!

"Ладно, — думает Эзоп, — ужо я научу его не давать глупых приказаний". Пошел он в мясную лавку, купил языков от свежезаколотых свиней, и когда пришел домой, то одни приготовил жареными, другие — вареными, третьи — холодными с приправой. Вот к назначенному часу сходятся гости4 Ксанф говорит:

— Эзоп, принеси нам поесть!

Эзоп подает каждому вареный язык под соусом.

— Ого, учитель! — говорят ученики, — даже обед у тебя философический: ничего не упустишь из виду! Только мы устроились за столом, а нам уже подают язык!

(52) Выпили они раза два или три, потом Ксанф говорит:

— Эзоп, принеси же нам поесть!

Эзоп опять подает каждому жареный язык под перцем с солью.

— Божественно, учитель, великолепно! — говорят ученики. — От огня да еще от перца с солью у языка всегда острее вкус: едкость соли с природной остротой языка, соединяясь, дают вкус приятный и пряный.

Выпили они еще раз, и в третий раз Ксанф говорит:

— Эзоп, принеси нам, наконец, поесть!

А Эзоп подает каждому холодный язык с кореньями.

Ученики меж собой говорят:

— Ох, Демокрит, у меня уж у самого язык болит от стольких языков!

— Неужели тут больше ничего нет? Видно, где старается Эзоп, там добра не жди!

От холодных языков всем уже тошно стало. Ксанф говорит:

— Эзоп, подай нам похлебки!

Подает Эзоп отвар, оставшийся от языков. Гости и смотреть не хотят, разговаривают:

— Ну. вот и последний удар на нашу голову: доконал нас Эзоп своими языками.

— Эзоп! — говорит ему Ксанф, — больше у нас ничего нет?

— Больше у нас ничего нет, — отвечает Эзоп.

(53) — Больше ничего, мерзавец? — говорит Ксанф. — Да разве не сказал я тебе: "Купи всего самого лучшего, самого прекрасного на свете!"

Эзоп отвечает:

— Счастье мое, что ты меня попрекаешь в присутствии этих ученых господ. Подумай: ты мне сказал: "Купи самого лучшего, самого прекрасного на свете". А есть ли что на свете лучше и прекраснее, чем язык? Разве не языком держится вся философия и вся ученость? Без языка ничего нельзя сделать — ни дать, ни взять, ни купить; порядок в государстве, законы, постановления — все это существует лишь благодаря языку. Всей нашей жизни основа — язык; нет ничего лучше на свете.

Ученики говорят:

— Клянемся Музами, он отлично рассуждает! Ты не прав, учитель.

Разошлись ученики по домам, и всю ночь у них болел живот. (54) Утром стали они жаловаться Ксанфу. А тот говорит: