Басни Эзопа

— На кого я похож с моими спутниками?

— Ты похож на весеннее солнце, — говорит Эзоп, — а спутники твои — на плоды земные: как властелин, ты радуешь взор пурпурным блеском, а расцветающая земля несет тебе свои плоды.

Подивился царь его уму и одарил его.>

(115) На третий день Нетанебон облачился в белое одеяние, приближенных одел в багрец и воссел на трон. Вошел Эзоп, и опять царь спрашивает:

— На кого я похож?

— Ты подобен солнцу, — отвечает Эзоп, — а спутники твои — лучам его: как солнце сияет нам блистательно и ясно, так и ты являешь свой чистый блеск взирающим на тебя и светел, как солнце, а спутники твои огнецветны, как лучи его.

Подивился ему царь и ответил:

— Вот каково мое владычество; не ясно ли, что Ликург передо мною — ничто?

Но Эзоп улыбнулся и ответил:

— Не произноси его имя всуе: настолько выше тебя Ликург, насколько Зевс выше Вселенной. Это он заставляет солнце и луну сиять, а времена года сменять друг друга. Если же он гневается, то сотрясет свою храмину, низвергает страшный гром и ужасную молнию, а земля колеблется землетрясением. Так и Ликург блеском своего владычества темнит и помрачает твой блеск, ибо все принижается перед его величием.

(116) Увидел Нектанебон, как тонок его ум и как ловок язык, и спрашивает:

— Привез ли ты мне тех, кто построит башню?

— Они готовы, — отвечает Эзоп. — укажи им только место.

Изумился царь, вышел с Эзопом за город и показал ему размеры постройки. Эзоп по углам этого пространства расставил своих орлов и велел мальчикам сесть на них и взлететь на воздух. Взлетели они и с высоты закричали:

— Подавайте сюда глину, балки, кирпичи и всю строительную снасть!

— Как! — воскликнул Нектанебон. — Что это за крылатые люди?

— У царя Ликурга, — отвечает Эзоп, — и такие есть крылатые люди! Так ужели ты, человек, станешь тягаться с владыкой, что равен богам?

Говорит Нектанебон:

— Ты победил, Эзоп! Однако ответь мне еще на мой вопрос.

— Спрашивай, о чем пожелаешь, — говорит Эзоп.

(117) — Есть у меня, — говорит Нектанебон, — кобылицы, привезенные из Греции; так вот, стоит им заслышать ржанье жеребцов из Вавилона, как они родят, недоносив.

— Хорошо, — говорит Эзоп, — я тебе отвечу завтра.

Пошел Эзоп домой и приказал слугам поймать ему живую кошку. <Поймали ему самую большую кошку и стали у всех на глазах стегать ее бичем.> Увидали это египтяне, сбежались к дому Эзопа и подняли крик. Эзоп велел отпустить кошку. Но египтяне бросились к царю и стали громко жаловаться на Эзопа. Позвал царь к себе Эзопа и, когда тот явился, говорит ему:

— Нехорошо ты делаешь! Кошка — это образ святой богини Бубастис, и египтяне ее почитают.

(118) А Эзоп отвечает:

— Нынче ночью эта кошка позарилась на добро царя Ликурга: был у него молодой петушок, храбро бился и время царю выкликал, а эта кошка нынче ночью его задушила.

— И не стыдно тебе так лгать? — спрашивает Нектанебон. — Да как же может кошка за одну ночь добраться до Вавилона?

— А как же могут, — говорит Эзоп, — здешние кобылы слышать наших жеребцов, да еще и родить, недоносив?

Увидел царь, как умен Эзоп, и стал бояться, что не переспорит его, и тогда придется ему платить дань царю Ликургу.

(119) Послал он в город Гелиополь за прорицателями, которые и в явлениях природы были сведущи; посовещался с ними об Эзопе, а потом велел прийти к нему на пир, вместе с Эзопом. В положенный час пришли гости на пир, возлегли за столом, и вот один из гелиопольских жрецов говорит Эзопу:

— Бог прислал нас задать тебе задачи, чтобы ты их разрешил.

— Клевещете вы и на себя, и на вашего бога, — говорит Эзоп, — ибо если он бог, то ему должна быть открыта всякая мысль всякого человека. Но спрашивайте меня о чем угодно.

(120) Говорят жрецы:

— Есть на свете храм, а в храме столб, а на столбе двенадцать городов, а над каждым в кровле тридцать балок, а вокруг каждой балки бегут две женщины.

Отвечает Эзоп:

— Такую задачу у нас и ребенок решит. Храм — это мир, потому что в нем заключено все; столб — это год, потому что он стоит непоколебимо; двенадцать городов на нем — это месяцы, потому что они все время заняты своими гражданскими делами; тридцать балок над ними — это тридцать суток, покрывающих время; две женщины — это день и ночь, потому что они все время спешат друг за другом.

С тем и стали они из-за стола.

(121) На следующий день царь Нектанебон созвал своих советников на совет и говорит:

— Что же, как видно, из-за этого мерзкого урода придется мне дань платить царю Ликургу?

А один из советников говорит:

— Зададим ему вот такую задачу: "Что такое то, чего мы не видели и не слышали?" И что бы он на это ни выдумал, мы ответим, что видели это и слышали; ему некуда будет деваться, и мы выиграем.

Царю понравилось, и он уже решил, что победа в его руках. Вот приходит к нему Эзоп, и Нектанебон ему говорит:

— Еще разреши мне одну задачу, и я буду платить дань Ликургу. Назови нам то, чего мы не видели и не слышали.

— Дай мне три дня на размышление, — говорит Эзоп, — и я отвечу.