Читаем Басни Эзопа полностью

Эту басню можно применить к людям, которые при жизни обращались с друзьями дурно, а после смерти хвалятся благодеяниями.

<p><strong>197. Змея, ласка и мыши</strong></p>

В одном доме бились друг с другом змея и ласка. А мыши этого дома, которых и ласка и змея истребляли, выбежали посмотреть на их битву. Но, завидев это, ласка и змея перестали биться и набросились на них.

Так и в государствах те граждане, которые вмешиваются в распри демагогов, сами того не желая, становятся их жертвами.

<p><strong>198. Растоптанная змея</strong></p>

Змея, которую люди топтали один за другим, стала жаловаться Зевсу. Но Зевс ей ответил: "Укусила бы ты первого, кто на тебя наступил, тогда второй бы уже не посмел".

Басня показывает: кто дает отпор первым обидчикам, того боятся и остальные.

<p><strong>199. Мальчик, ловящий кузнечиков</strong></p>

За городскою стеною мальчик ловил кузнечиков. Поймал он уже немало, как вдруг увидел скорпиона и, приняв его за кузнечика, сложил уже было руку, чтобы его накрыть. Но скорпион поднял жало и сказал: "Попробуй только это сделать! тотчас потеряешь и тех кузнечиков, которых наловил".

Эта басня учит, что с добрыми и злыми нельзя вести себя одинаково.

<p><strong>200. Мальчик-вор и его мать</strong></p>

Мальчик в школе украл у товарища дощечку и принес матери. А та не только его не наказала, но даже похвалила. Тогда в другой раз он украл плащ и принес ей, а она приняла это еще охотнее. Время шло, мальчик стал юношей и взялся за кражи покрупнее. Наконец, поймали его однажды с поличным и, скрутив локти, повели на казнь; а мать шла следом и колотила себя в грудь. И вот он сказал, что хочет что-то шепнуть ей на ухо; подошла она, а он разом ухватил зубами и откусил ей кусок уха. Стала мать корить его, нечестивца: мало ему всех его преступлений, так он и родную мать еще увечит! Перебил ее сын: "Кабы наказала ты меня, когда я в первый раз принес тебе краденую дощечку, — не докатился бы я до такой судьбы и не вели бы меня сейчас на смерть".

Басня показывает: если не наказать вину в самом начале, она становится все больше и больше.

<p><strong>201. Голубь, который хотел пить</strong></p>

Голубь, измученный жаждой, увидел картину, изображавшую чашу с водой, и подумал, что она настоящая. Он бросился к ней с громким шумом, но неожиданно наткнулся на доску и разбился: крылья его переломались, и он упал на землю, где и стал добычею первого встречного.

Так иные люди в порыве страсти берутся за дело опрометчиво и сами себя губят.

<p><strong>202. Голубка и ворона</strong></p>

Голубка, откормленная в голубятне, хвасталась, как много у нее птенцов. Ворона, услыхав ее слова, сказала: "Перестань, любезная, этим хвастаться: чем больше будет у тебя птенцов, тем горше будешь ты оплакивать свое рабство".

Так и среди рабов несчастнее всех те, кто в рабстве рождает детей.

<p><strong>203. Обезьяна и рыбаки</strong></p>

Обезьяна, сидя на высоком дереве, увидела, как рыбаки забрасывают в реку невод, и стала следить за их работой. А когда они вытащили невод и сели поодаль завтракать, она соскочила и захотела сама сделать, как они: недаром говорят, что обезьяна — переимчивое животное. Но чуть взялась она за сеть, так в ней и запуталась; и сказала тогда она сама себе: "Поделом мне: зачем я полезла ловить рыбу, не зная, как за это взяться?"

Басня показывает, что браться за дело непривычное не только бесполезно, но даже пагубно.

<p><strong>204. Богач и кожевник</strong></p>

Богач поселился рядом с кожевником; но, не в силах выносить вонь, стал его уговаривать переехать отсюда. А тот все время откладывал, обещая со дня на день переехать. Так оно и шло, пока не кончилось дело тем, что богач привык к запаху и перестал докучать кожевнику.

Басня показывает, что привычка и неудобства смягчает.

<p><strong>205. Богачи и плакальщицы</strong></p>

У богача было две дочери. Одна из них умерла, и он нанял по ней плакальщиц. Вторая дочь сказала матери: "Бедные мы! У нас горе, а мы и плакать не умеем, между тем как эти женщины, совсем чужие, так рыдают и бьют себя в грудь". Ответила мать: "Не дивись, мое дитя, что они так надрывются: им за это деньги платят".

Так иные люди из корыстолюбия не гнушаются наживаться и на чужом горе.

<p><strong>206. Пастух и собака</strong></p>

У пастуха была огромная собака, и он всегда давал ей на съедение мертворожденных ягнят и околевших овец. Однажды, загнав уже стадо, увидел пастух, как собака ходит меж овец и виляет им. "Эй, любезная! — крикнул он, — самой бы тебе того, чего ты им желаешь!"

Басня относится к льстецу.

<p><strong>207. Пастух и море</strong></p>

Пастух пас стадо на берегу моря. Увидел он, какое море спокойное и тихое, и захотелось ему пуститься в плавание. Продал он овец, купил фиников, погрузил их на корабль и отплыл. Но разразилась страшная буря, корабль перевернулся, весь товар погиб, и сам он едва доплыл до берега. А когда снова наступила тишь, увидел он, что стоит на берегу человек и восхваляет спокойное море. И сказал ему пловец: "Эй, любезный, никак морю и от тебя фиников захотелось?"

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

История животных
История животных

В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого. Вычитывая «звериные» истории из произведений философии (Аристотель, Декарт, Гегель, Симондон, Хайдеггер и др.) и литературы (Ф. Кафка и А. Платонов), автор исследует то, что происходит на этих границах, – превращенные формы и способы становления, возникающие в связи с определенными стратегиями знания и власти.

Аристотель , Оксана Викторовна Тимофеева

Зоология / Философия / Античная литература