Бассейн в гареме

– Тут ты права, потому что хранить ее дома страшно, – согласилась Надежда, – но как подбросить? С этим будут проблемы. Если послать по почте ценной бандеролью, то обязательно придется в почтовом отделении показывать. Кто же поверит, что Эрмитажу понадобятся этакие гуси? Если в дар, то положено идти туда и оформлять специальные документы. Если сунуться со служебного входа и попросить передать сверток во французский отдел, то бдительная охрана попросит развернуть – а вдруг там бомба?

– Что же делать?

– Ладно, я вечером подумаю, а завтра тебе скажу, – решила Надежда. – Все равно сегодня, в понедельник, Эрмитаж выходной.

Уж как хотите, Надежда Николаевна, а пусть картина у вас до завтра полежит! – решительно заговорила Лена. – У меня сил нет к ней прикасаться.

Надежда и сама хотела, чтобы картина осталась у нее, поэтому легко согласилась. Она не хотела говорить Лене, что решила просить помощи у Гарика. Рассказать ему кое-что, не называя имен, и попросить совета, как пропихнуть злополучную картину в Эрмитаж. Гарик человек порядочный и неболтливый, Надежда знает его много лет, он не откажется помочь и не выдаст никогда.

Она вызвонила Гарика по телефону, велела приезжать вечером к ней – нужно серьезно поговорить, а у него дома, как всегда, форменный кошмар – внуки-бандиты резвятся.

– Только никому не говори, что ко мне едешь! – наказывала она. – И лифта не жди, поднимайся пешком.

– Надежда, ты свидание мне назначаешь, что ли? – в полном изумлении спрашивал Гарик. – Что еще за тайны мадридского двора!

– Приезжай – увидишь! посулила Надежда.

Гарик приехал в семь вечера страшно заинтригованный, с огромным букетом хризантем.

– Ты с ума сошел! – ахнула Надежда, открывая двери. – Цветы-то зачем?

– Для конспирации, – веселился Гарик, – чтобы никто не догадался!

Есть будешь? – машинально спросила Надежда, как спрашивала любого мужчину, появившегося в ее доме, не считая, разумеется, сантехников, электриков и агитаторов, впрочем, последних она вообще перестала пускать на порог.

Всем известно, что мужчины вечно хотят есть. Так и сейчас: Гарик как-то неуверенно сообщил, что вроде бы недавно обедал, но кофейку бы выпил. Надежда налила ему растворимый кофе и положила в вазочку кокосовое печенье.

Ну рассказывай, зачем звала! – предложил Гарик.

– Сядь удобней и смотри сюда! – Надежда, как фокусник в цирке, отбросила легкую ткань, которой была укрыта картина.

Гарик поперхнулся кофе и закашлялся.

– Говорила, приготовься!

– Слушай, какую дрянь ты пьешь, и еще подсовываешь! – возмутился Гарик. – Это, по-твоему, кофе?

– Да прекрати ты! – рассвирепела Надежда. Разъелся там по Европам на хороших продуктах, пей что дают! А не хочешь – так погляди на картину, она тебе ничего не напоминает?

– Неужели Митькины гуси? – поразился Гарик. – То есть аристарховские? Как они к тебе попали?

– Долгая история, – вздохнула Надежда, – ты только не удивляйся и не перебивай. Как ты думаешь, Аристархов какую копию вывозил?

– Понятия не имею.

– А я точно знаю, что вывозил он копию Клода Жибера «Бассейн в Гареме». Оттого и замалевал гусями.

– Ну надо же! – присвистнул Гарик. – Тогда все сходится.

– Ты слушай дальше. Это Аристархов думал, что у него – копия. А на самом деле у него была самая настоящая картина.

Гарик залпом выпил дрянной кофе и поставил чашку на стол.

– Ну, Надежда, удивила! Рассказывай подробно, что ты знаешь про украденную картину.

– Подробно не могу, – честно предупредила Надежда. – в общем, картину, как ты понимаешь, украла не я, больше мне делать нечего. Украли ее дети, подростки то есть, парень из вредности, а девочка не смогла его удержать. Если в милицию идти – ведь посадят? А мне ее, девочку-то, жалко, так и получилось, что я замешана в уголовном деле.

– Ну и как же они ее сперли?

– Так и сперли: вошли в залы, которые шнурочком отгорожены, пока музейные тетки за другими следили, парень вырезал картину и спрятал ее под рубашку.

Гарик расспросил, каким образом удалось вынести картину:

– Всегда знал, что в Эрмитаже бардак!

Короче, мы решили картину вернуть в Эрмитаж, но побоялись туда открыто идти. И решили подбросить ее в Академию художеств – там народ грамотный, сразу определят, что за картина перед ними.

– Погоди, дальше сам догадаюсь! Значит, вы не нашли никого приличнее профессора Аристархова. А он увидел картину и подумал, что это им заказанная копия, так?

– Ну так… Путаница вышла.

– А у Митьки как картину отобрали?

– Тихонько подменили. – Надежда не удержалась и рассказала в подробностях, каким образом они подменили картину в аэропорту.

– Он даже ничего не заметил! И таможню прошел как миленький, никто его ни о чем не спросил. Теперь у меня к тебе просьба, научи, как в Эрмитаж этих гусей вернуть, то есть не гусей, а Клода Жибера.

Гарик не ответил, он внимательно рассматривал холст, сначала с изнанки, а потом – с лицевой стороны.

– Гарик, помоги! Нет у тебя там никаких знакомых?