Бастард бога

Ужин прошел тепло и весело. Повара Гурта расстарались и заставили стол простыми, но очень вкусными и сытными блюдами. Сам хозяин, как и обещал, выставил на стол три увесистых кувшина «Зандийской Зари». Воины произносили здравицы, шутили. Девчонки смеялись. В таверну заходили совершенно незнакомые Атею люди и уважительно кланялись. Все, что накопилось негативного за такой долгий день, было смыто открытыми улыбками друзей, светлыми лицами девушек и прекрасной атмосферой, царившей за столом. Атей, как и всегда, пил сильно разбавленное вино. Медая и Даринка следовали его примеру.

В самый разгар веселья в обеденный зал с улицы зашел Танех Стружка, вместе со своим многочисленным семейством. Рядом с деревщиком стояла низенькая женщина, которой не было, судя по всему, еще и тридцати, но пятеро прячущихся за родителей детей и не совсем сытое житье в последнее время успело нанести на нее свой отпечаток.

На простом милом лице в уголках карих глаз появились лучики морщин. В каштановых волосах можно было заметить серебряные нити седых волос. А красные глаза говорили о том, что до того, как прийти в «Погнутый звонг», они не просыхали от слез.

– Вот, господин, – сказал Танех, подойдя к столу. – Прибыли мы, значица. Мы там это, узелки у вашего фургона оставили. Че их сюда тащить?

– А это, я так понимаю, твое семейство? – спросил Атей. – Может, представишь?

– Да, – встрепенулся Стружка. – Жена моя Ганея Добруша.

Призрак улыбнулся теплой улыбкой, услышав второе имя женщины. Просто так такое не дадут. Ганея сначала немного испугалась, увидев кончики клыков, но его добрый взгляд успокоил Добрушу, и она в ответ тоже скромно улыбнулась.

– Вот эти оболтусы, – деревщик развел руки, обнимая за плечи сразу троих белобрысых мальчишек. – Вадек, Рут и Бинг – мои сыновья-погодки, десяти, девяти и восьми весен отроду. Ну и, наконец, моя отрада – пятилетние близняшки Рута и Мира.

– Ну, вот и познакомились, – кивнул Атей. – Если вам еще не сказал ваш отец и муж, я – Атей Призрак. А это мои сестры Медая Пышка и Дарина Игла.

Ганея и девочки поклонились, а вот пацаны пропустили, видимо, все мимо ушей, разинув рты рассматривая сидящих за столом воинов. Но получив по очереди от отца увесистые затрещины, быстро кивнули головами и снова уставились на бойцов.

А как не уставиться на румяных от выпитого, с мозолистыми от рукоятей мечей ладонями мужей? Так близко настоящих воинов они и не видели, наверное. Что против них городские стражники, тьфу и растереть, заплыли жиром, еле кольчуги налезают. А эти вон, словно вырубленные из гранита статуи в храме Парона. Да и какой мальчишка не мечтает стать воином? Нет таких.

– Вот что, – сказал Атей. – Берите свое семейство и идите на второй этаж, я для вас снял комнату. Еду вам принесут туда, нечего детям слушать то, что здесь говорят. И Ганея, не волнуйся, все будет хорошо.

Женщина на это только кивнула головой, но, как ни странно, успокоилась. Первое впечатление на Добрушу их новый господин произвел хорошее.

После того, как семейство Стружки поднялось наверх, Сайшаты тоже задержались ненадолго. Увидев, как младшая начала клевать носом, парень решительно встал и сказал:

– Спасибо, друзья, за прекрасный вечер, но, похоже, нам пора отдыхать, – придержал он за плечи Даринку, которой захотелось уснуть прямо здесь, за столом.

Взяв на руки девушку, он в сопровождении Медаи уже собрался уходить, когда его негромко окрикнули:

– Призрак, – за столом в полный рост стоял Хальд, который весь вечер кидал на парня странные взгляды. – Я знаю, что ты сделал для брата, мне рассказал Гурт.

Повернувшийся на окрик Атей укоризненно покачал головой, с легкой улыбкой глядя на Леденца. Тот в ответ лишь развел руки и пожал плечами, мол, сам не знаю, как такое случилось. Кинув взгляд на остальных, парень понял, что все воины уже в курсе, кто оплатил лечение Последыша.

– Я и до сегодняшнего дня был тебе обязан многим, а теперь…

– Хальд, – перебил его Атей. – Во-первых: никогда не поддавайся эмоциям. В такие моменты можно сказать или сделать то, о чем потом будешь жалеть, даже если ты будешь уверен, что все сделал правильно.

Странно было видеть, как двадцатилетний парень дает наставления воину, почти в два раза старше его по возрасту. И тот при этом ловит каждое слово собеседника. А Атей продолжил:

– Во-вторых: разумного определяют поступки, а не слова. И наконец, в-третьих, – воин улыбнулся и посмотрел на Лайгора, тот любил слушать, когда Атей начинал сыпать мудростью поколений, живших задолго до него. – Кроме тех слов, которые я сегодня сказал, после того, как убил барона, у моих предков была и другая мудрость: «Делай добро, и оно вернется к тебе сторицей».

Кивнув друзьям, семейство Сайшат поднялось к себе в комнаты.

А возле стола, за которым сидели молчавшие воины, обдумывая слова Атея, вдруг раздался голос одной из подавальщиц:

– А что значит сторицей?

– Это значит многократно, Няшка. Во сто крат, – ответил Гурт Леденец.

«Погнутый звонг». Номер Атея