Бастард де Молеон

— А что же будет с доньей Марией, которую король разлюбил? — задумчиво спросила девушка, перестав быстро перебирать тонкими пальцами оправленные в золото бусинки четок из дерева сабур.

— Ничего, она нашла новое счастье, — ответил Мотриль, притворившись, будто это ему безразлично. — Одни говорят, что она испугалась войн, в которые ввязался король; другие утверждают, что более вероятно, будто, полюбив другого, она выйдет за него замуж.

— Кто этот человек? — спросила Аисса.

— Рыцарь с Запада, — сказал Мотриль.

Аиссу захватили мечты, потому что коварные слова Мотриля с какой-то волшебной силой показали ей то тихое будущее счастье, о котором она думала, но по незнанию или из робости не смела приподнять завесу, скрывавшую его.

— Ах, неужели люди так говорят? — с восторгом спросила Аисса.

— Конечно, — подтвердил Мотриль, — и даже прибавляют, что, став снова свободной, она воскликнула: «Как я рада, что отправилась на поиски короля и нашла свое счастье, ведь эти поиски заставили меня выйти из безмолвного дома на яркое солнце и увидеть мою любовь».

— Это хорошо, — рассеянно заметила девушка.

— Разумеется, не в гареме или монастыре Мария Падилья нашла бы ту радость, что выпала на ее долю.

— Вы правы, — вздохнула Аисса.

— Поэтому для вашего же счастья, Аисса, вы должны выслушать короля.

— Но король даст мне время подумать, не правда ли?

— Он даст вам столько времени, сколько вы пожелаете и сколько его требуется столь знатной девушке, как вы. Правда, король сейчас огорчен и раздражен из-за своих бед. Ваши слова, Аисса, когда вы этого хотите, вносят кротость в сердца, поговорите же с королем. Дон Педро — великий король, чьи чувства необходимо щадить, а желания — разжигать.

— Я выслушаю короля, сеньор, — согласилась девушка.

«Прекрасно! — подумал Мотриль. — Я был уверен, что честолюбие заговорит, если молчит любовь. Она так влюблена в своего французского рыцаря, что не упустит эту возможность вновь увидеть его; сейчас она ради возлюбленного жертвует монархом, потом мне, наверное, придется следить за тем, чтобы она ради монарха не принесла бы в жертву возлюбленного».

— Значит, вы не отказываетесь встретиться с королем, донья Аисса?

— Я буду почтительной служанкой его светлости, — ответила девушка.

— Этого не требуется, ибо прошу вас не забывать, что вы равны королю. Хотя ваше смирение не должно быть выше гордости. Прощайте, я иду передать королю, что вы изъявили согласие присутствовать на серенаде, которую каждый вечер дают в честь дона Педро. Там будет весь двор, много иностранцев. До свидания, донья Аисса.

«Может быть, среди этих знатных иностранцев я увижу Аженора», — прошептала про себя Аисса.

Дон Педро, мужчина сильных и бурных страстей, словно неискушенный юноша, покраснел от радости, когда вечером увидел, как в блестящей, расшитой золотом мантилье на балкон вышла прекрасная мавританка, с черными глазами и нежной кожей; с этой незнакомкой не могла соперничать ни одна из женщин, до сего дня считавшихся в Сеговии первыми красавицами.

Аисса казалась королевой, привыкшей принимать комплименты королей. Она не опускала глаз и часто, отыскав его взглядом среди гостей, пристально смотрела на него; на протяжении вечера король не раз оставлял своих мудрейших советников и придворных красавиц, чтобы подойти к Аиссе и тихо побеседовать с девушкой, которая говорила с ним, нисколько не волнуясь и не смущаясь, хотя и с едва уловимой рассеянностью, ибо ее мысли блуждали далеко отсюда.

Провожая Аиссу до носилок, дон Педро вел ее за руку, а потом, идя рядом с ними, продолжал беседовать с девушкой через шелковые шторы.

Всю ночь придворные судачили о новой фаворитке, которую король намеревался ввести ко двору; перед отходом ко сну дон Педро объявил, что поручает ведение переговоров и выплату денег войскам своему первому министру Мотрилю, командиру маврских отрядов, находящихся на королевской службе.

XIII О ЧЕМ БЕСЕДОВАЛИ АЖЕНОР И МЮЗАРОН, ПРОЕЗЖАЯ В ГОРАХ АРАСЕНЫ

Мы уже знаем, что, получив приказ нового короля Кастилии, Молеон и его оруженосец светлой лунной ночью отправились в дорогу.

Ничто на свете не могло порадовать сердце Мюзарона сильнее, чем неумолчный перезвон нескольких экю, что перекатывались в недрах его бездонного-сложаного кармана; но в этот день сердце достойного оруженосца веселило не жалкое звяканье пары монеток, а радовал густой звук сотни полновесных флоринов, которые приплясывали в мешочке, стремясь потеснее прижаться друг к другу; посему радость Мюзарона была и полной и звонкой.

Уже в те времена из Бургоса в Сеговию была проложена прекрасная дорога, но именно из-за ее оживленности и красоты Молеон подумал, что было бы неосторожно следовать этим прямым путем. Поэтому, как истинный беарнец, он бросился в сьерру, проезжая через живописные отроги — они заросли цветами и мхом — каменистого западного склона, что тянется от Коимбры до Туделы, словно складка, созданная самой природой.