Бастард де Молеон

VIII КАК ВЕЛИКИЙ МАГИСТР ВЪЕХАЛ В АЛЬКАСАР СЕВИЛЬИ, ГДЕ ЕГО ЖДАЛ КОРОЛЬ ДОН ПЕДРО

Великий магистр, как сказал Мотриль, действительно приближался к Севилье; в полдень, в разгар испепеляющей жары, он подъехал к воротам.

Всадники — христиане и мавры, — составлявшие его охрану, были покрыты пылью; по бокам мулов и лошадей стекал пот. Великий магистр бросил взгляд на городские стены, где ожидал увидеть скопление солдат и горожан, — так всегда бывает в праздники, — но заметил только дозорных, которые, как и в обычные дни, несли свою службу.

— Не надо ли предупредить короля? — спросил один из офицеров дона Фадрике, готовый поскакать вперед, если получит приказ.

— Не беспокойтесь, мавр приехал раньше нас, — с печальной улыбкой ответил дон Фадрике, — и мой брат предупрежден. Кстати, разве вы не знаете, что по случаю моего приезда в Севилье устраиваются турниры и празднества? — прибавил он с горечью в голосе.

Испанцы с удивлением озирались по сторонам, ибо ничто не предвещало обещанных турниров и особых торжеств. Наоборот, все выглядело грустно и мрачно; они обращались с вопросами к маврам, но те молчали.

Люди дона Фадрике въехали в город; двери и окна были закрыты, как это принято в Испании в сильную жару; на улицах не было видно ни людей, ни приготовлений к празднику и слышался только скрип открываемых дверей, откуда выглядывал какой-нибудь запоздавший любитель поспать, который, прежде чем предаться сиесте, любопытствовал узнать, что за отряд всадников появился в городе в такой час, когда в Испании даже мавры, эти дети солнца, прячутся в тени деревьев или ищут речной прохлады.

Впереди ехали всадники-христиане; мавры, числом превосходившие их вдвое — несколько мавританских отрядов присоединились в дороге к первому отряду, — образовывали арьергард.

Великий магистр взирал на все эти передвижения, на город, который надеялся увидеть оживленным и веселым, а нашел угрюмым и безмолвным как могила, и в сердце его закрадывались страшные подозрения. Подъехал офицер и, склонившись к его уху, спросил:

— Сеньор, вы обратили внимание, что ворота, через которые мы въехали, закрыли?

Великий магистр не ответил; они продолжали двигаться вперед и скоро увидели перед собой алькасар. Мотриль с группой офицеров дона Педро поджидал их у ворот. Вид у них был благожелательный.

Отряд, который ожидали с большим нетерпением, без промедления въехал во внутренний двор алькасара, и ворота тоже сразу захлопнулись.

Мотриль с выражением глубочайшего почтения следовал за графом.

Когда дон Фадрике спешился, к нему подошел мавр и сказал:

— Известно ли вашей светлости, что у нас не принято с оружием въезжать во дворец. Не соизволите ли приказать мне отнести ваш меч в ваши покои?

Великий магистр, казалось, лишь ждал этих слов, чтобы дать волю долго сдерживаемому гневу.

— Раб, — сказал он, — неужели угодничество сделало тебя таким хамом, что ты уже разучился узнавать своих сеньоров и чтить своих господ? С каких это пор великий магистр ордена Святого Иакова из Калатравы, обладающий правом в шлеме и при шпорах заходить в церкви и при оружии беседовать с Богом, лишился права вооруженным входить во дворец и, держа меч в ножнах, говорить с братом?

Мотриль почтительно выслушал его и униженно склонил голову.

— Ваша светлость говорит истинно, — ответил он, — а ваш ничтожнейший слуга запамятовал, что вы не только граф, но и великий магистр ордена из Калатравы. Все эти привилегии — обычаи христианские, и неудивительно, что жалкий нехристь, вроде меня, не знает о них или не помнит.

В эту секунду к дону Фадрике подошел другой офицер.

— Верно ли, сеньор, что вы отдали приказ покинуть вас? — спросил он.

— Кто это сказал? — воскликнул великий магистр.

— Один из стражей ворот.

— И что вы ему ответили?

— Что мы исполняем приказы только нашего сеньора.

Граф ненадолго задумался: он был молод, чувствовал себя сильным и храбрым, его окружало немало воинов, и можно будет долго отбиваться.

— Сеньор, скажите лишь слово, дайте знак, — продолжал офицер, увидев, что господин его советуется сам с собой, — и мы вырвем вас из западни, в которую вы попали. Нас здесь тридцать человек, у нас копья, кинжалы и мечи.

Дон Фадрике взглянул на Мотриля, и, заметив на его губах усмешку, посмотрел туда, куда смотрел мавр. Окружавшие двор галереи заполнили лучники и арбалетчики, держа оружие наизготовку.

«Я перебил бы этих храбрецов, — подумал дон Фадрике, — но, раз они хотят взять только меня, я пойду один».

Великий магистр, спокойный и уверенный, обернулся к своим товарищам.

— Ступайте, друзья мои, — обратился он к ним. — Я во дворце моего брата и моего короля. В подобных чертогах предательство не живет, а если я ошибся, не забывайте, что меня предупреждали об измене, но я не желал в это верить.

Солдаты дона Фадрике поклонились и ушли. Так великий магистр остался один с маврами и стражей короля дона Педро.

— Теперь я желаю видеть моего брата, — сказал он, повернувшись к Мотрилю.