Бастард де Молеон

– Я пронзаю вам сердце?! – с изумлением воскликнула незнакомка. – Вы, наверное, хорошо знаете эту женщину?

– Увы, мадам, я влюблен в нее без памяти! – прошептал рыцарь, охваченный отчаянием.

Молодая женщина сочувственно улыбнулась:

– Но, значит, она вас больше не любит?

– Она признавалась, что любит. О, наверное, коварный Мотриль силой или колдовством принудил ее к измене.

– Это великий злодей, – холодно заметила молодая женщина, – который уже принес королю много зла. Но, по-вашему, какую цель он преследует?

– Совсем простую – хочет устранить донью Марию Падилью.

– Значит, вы тоже так думаете?

– Конечно, мадам.

– Но толкуют, будто донья Мария безумно влюблена в короля, – продолжала незнакомка. – Как вы полагаете, страдает ли она от того, что дон Педро столь недостойным образом бросает ее?

– Она женщина, а значит, существо слабое, она погибнет, как погибла Бланка. Правда, смерть одной была убийством, а смерть другой станет искуплением.

– Искуплением!.. По-вашему, выходит, что Мария Падилья должна искупить какую-то вину?

– Это не я говорю, мадам, так люди говорят.

– Следовательно, вы считаете, что Марию Падилью не будут оплакивать, как оплакивают Бланку Кастильскую?

– Конечно, не будут, хотя, когда их обеих не будет на свете, любовницу, вероятно, признают столь же несчастной, как и супругу дона Педро.

– А вам будет ее жалко?

– Да, но я должен жалеть ее меньше, чем кого-либо.

– Почему же? – спросила молодая женщина, в упор глядя на Аженора своими расширенными черными глазами.

– Потому что говорят, будто она посоветовала королю убить дона Фадрике, а дон Фадрике был моим другом.

– Вы случайно не тот франкский рыцарь, – спросила молодая женщина, – которому дон Фадрике назначал встречу?

– Да, и это мне пес принес голову своего хозяина.

– Шевалье! Шевалье! – вскричала молодая женщина, хватая Аженора за руку. – Выслушайте меня: клянусь душой своей, клянусь надеждой Марии Падильи попасть в рай, что не она подала этот совет, а Мотриль!

– Но ведь она знала об убийстве и не помешала ему. Незнакомка ничего не ответила.

– Довольно того, что ее накажет Бог или, вернее, сам дон Педро. Кто знает, не потому ли он сейчас меньше ее любит, что между ним и этой женщиной пролегла кровь его брата.

– Может быть, вы правы, – громко ответила незнакомка, – но потерпите, не спешите!

– Кажется, вы ненавидите Мотриля, мадам?

– Смертельно.

– Чем же он вам так досадил?

– Тем же, чем всем испанцам: он разлучил короля со своим народом.

– Из-за политических интриг женщины редко испытывают к мужчине такую ненависть, которую, мне кажется, вы питаете к Мотрилю.

– Потому что мне тоже есть на что пожаловаться: целый месяц он мешает мне найти моего мужа.

– Каким образом?

– Он окружил короля дона Педро такой слежкой, что до того не может дойти ни одно письмо, ни один гонец не может пробраться ни к королю, ни к его людям. Я сама посылала к моему мужу двух тайных курьеров, которые не вернулись назад. Мне и сейчас неизвестно, сумею ли я попасть в Сорию и попадете ли туда вы…

– Не беспокойтесь, я попаду, ибо еду в качестве посла. Молодая женщина иронически покачала головой.

– Вы попадете в город, если того пожелает Мотриль, – сказала она приглушенным голосом, в котором чувствовалось сильное душевное волнение.

Аженор протянул руку и показал перстень, который дал ему Энрике де Трастамаре.

– Вот мой талисман, – пояснил он.

Изумруд этого перстня крепился двумя скрещенными буквами «Э».

– Ну тогда, – заметила молодая женщина, – вам, может быть, и удастся миновать охрану.

– Если я преодолею охрану, то и вы преодолеете ее вместе со мной, потому что вы в моей свите и к вам должны отнестись с уважением.

– Вы обещаете мне, что если вы проникните в город, то и я проникну вместе с вами?

– Клянусь словом рыцаря!

– Хорошо! В обмен на вашу клятву, заклинаю вас сказать мне, что вам сейчас доставило бы самое большое удовольствие?

– Увы! Вы не можете даровать мне самого желанного.

– Все равно скажите!

– Я хотел бы встретиться с Аиссой и поговорить с ней.

– Если я проникну в город, вы встретитесь с ней и поговорите.

– Благодарю вас! Поверьте, я буду навеки вам признателен!

– А я уверяю вас, что мне вы окажете еще большую услугу!

– Однако это вы дарите мне жизнь.

– А вы дарите мне нечто большее, чем жизнь, – загадочно улыбнувшись, возразила молодая женщина.

Обменявшись этими клятвами и заключив союз, они тем временем въехали в деревню, где должны были расположиться на ночлег; прекрасная незнакомка проворно соскочила с коня Аженора, поскольку жители сочли бы странной эту компанию христиан и цыган, и было решено утром встретиться на дороге, примерно в льё от деревни.

XVIII. Паж

Утром, поднявшись чуть свет, рыцарь уже нашел цыган в условленном накануне месте возле источника, где они завтракали. Как и вчера, все цыгане расположились на прежних местах, и маленький отряд в том же порядке отправился в дорогу.