Бастард Его Величества

— Стоило принять его предложение. Вместе мы объехали бы много королевств, — пробормотал он. Никто из лордов, даже Ланкастер, не отнёсся к нему так, как Ральф де Монфор. У Джона Гонта Рэндалл ходил бы в шелках и парче, но всегда оставался бы одним из двадцати менестрелей, а вовсе не другом, как обещал ему Ральф.

Размышляя, Рэндалл не заметил, как неподалёку от него остановился какой-то человек. Он был без алебарды и панциря, в плаще, с лежащим на плечах капюшоне. У его бедра висел убранный в ножны длинный меч, а на сапогах тускло поблёскивали шпоры. Аромат цветочной эссенции и дорогих притираний указывал на знатное происхождение господина. Рэндалл узнал в нём сэра Филиппа Монтгомери.

— Я люблю гулять по стене моего замка Спрингроузез в Йоркшире, — сказал, повернувшись к нему, сэр Филипп. — Вы бывали в Спрингроузезе?

— Нет, милорд. Но я часто ходил с отцом через Йоркшир.

— И вы стали менестрелем потому, что ваш отец — менестрель?

— Папаша Терри научил меня многому, милорд.

Взорвавшись презрительным смехом, Филипп отвернулся:

— Кто бы предположил: я и жалкий слуга на прогулке!

Гнев вспыхнул в душе Рэндалла, но он сумел подавить его.

— Зато вы, милорд, очень знатный и благородный человек, — сказал он как можно любезнее.

— Верно, — хмыкнул Монтгомери. — Мой род прославился ещё при Генрихе II, и с тех пор все Монтгомери считаются не только землевладельцами и феодалами, но и рыцарями. — Он не стал вдаваться в подробности, объясняя менестрелю, что и его отец, Вильям Монтгомери, прославился подвигами на войне, и он сам служил потом во Франции. — Так что мне не пристало разгуливать в компании бродяг! — закончил сэр Филипп и направился к башне.

— Что ж! — сказал вслед ему Рэндалл. — Мне жаль, что я внушаю вам такое отвращение, милорд.

— Меня не купишь глупыми мелодиями! Я — воин! Я служил во Франции и знаю, сколь дерзки бывают лицедеи! Но ты бродяга, только и всего.

Проходя мимо Рэндалла, Филипп грубо оттолкнул его и, не глядя более в его сторону, исчез в башне.

Но Рэндалл уже не чувствовал гнева, поскольку не впервые сталкивался с надменностью знатных особ и рыцарей. Продолжая бродить по стене замка, он расспросил встретившегося стражника о папаше Терри.

— Идите в левую башню, там прислуга герцога, — указал стражник в сторону укрепления, ютившегося возле донжона.

Рэндалл спустился во двор. Он без труда отыскал папашу Терри, который спал на тюфяке из травы в комнате на нужней этаже башни. Устроившись прямо на полу на другом тюфяке, в углу, Рэндалл долго глядел в потемневший от чада факелов потолок, пока сон не прервал ход его размышлений.

ГЛАВА 11

Утром камердинер герцога прислал к менестрелям своего человека, чтобы подобрать для них подходящие наряды.

Папаша Терри уже подобрал себе одежду и был ею весьма доволен. С длинными тёмными локонами, в жёлтом упелянде и шоссах, в синем плаще, застегивающемся под горлом аметистовой пряжкой, он выглядел очень достойно.

— Ну-ка, ну-ка! — воскликнул он, заметив, что Рэндалл проснулся. — Теперь мы подберем одежду и для тебя!

Перебрав кучу принесённых вещей, папаша Терри и Рэндалл остановились на узком парчовом котарди, подчёркивающем изящество молодого человека, длинном плаще с фалдами, вырезанными по краям квадратными фестонами, и на сафьяновых сапожках.

Слуга предложил прислать к менестрелям цирюльника, но они предпочитали бриться самостоятельно.

— Ты настоящий герцог в этих нарядах! Боже! А ведь ты действительно сумел бы блистать при королевском дворе! — вздохнул папаша Терри. — И герцог Ланкастер, я уверен, будет в восторге от тебя. Но что ты обсуждал с ним?

— Мелодии лютни, звуки дудки, — уклончиво ответил Рэндалл. — А потом я встретил графа Монтгомери. Ты что-нибудь знаешь о нём?

Терри Уолтерс устремил на Рэндалла взгляд, полный ужаса.

— Почему ты спрашиваешь меня о нём? Он говорил с тобой?

— Да! Великий сэр Филипп удостоил меня беседы, — засмеялся Рэндалл. — Кстати, он вчера был в трапезной.

Схватив юношу за узкие плечи, Терри крепко сжал их. С удивлением Рэндалл смотрел на своего приёмного отца.

— Граф Филипп жестокий человек, он жёг деревни сотнями, когда служил во Франции. К тому же он настоящий аристократ, очень знатный дворянин, отпрыск рыцаря Монтгомери, который был знаменит службой королю Эдуарду. Мы для него — омерзительные рабы, чернь, и к нам он относится с презрением.

— Откуда ты столько знаешь о нём?

— От бродяг, от простолюдинов, прислушиваясь к тому, о чём говорят в грязных трактирах, — и Терри принялся складывать их изношенные вещи в мешок.

Спустя полчаса менестрели уже входили в огромный зал, где завтракали Джон Гонт, его свита и слуги. Кое-кто из гостей, кого Рэндалл видел накануне, уже разъехались по своим замкам. В трапезной он увидел сэра Филиппа, о котором папаша Терри поведал недавно много нелестного. Монтгомери даже не повернул головы в его сторону и ничем не выдал их знакомства, происшедшего ночью на стене замка.

Обоим менестрелям отвели места за длинным столом, за которым сидели слуги, у вереницы высоких окон.