Бастард Его Величества

— Джозеф Плат постоянно обретается при дворе, — сказал сэр Ральф Рэндаллу. — У него есть свой дом в Лондоне, но его более привлекают Элтон и Вестминстер.

— Неудивительно, — хмыкнул Рэндалл, — поближе к королю.

— Нынче ты сам убедишься в его способностях к поэзии, — заметил сэр Ральф.

Иноходью проследовав внутрь двора, всадники остановились. Вскинув голову и затаив дыхание от восторга, Рэндалл осмотрелся. Перед ним полукругом простирались стены Вестминстера с длинными стрельчатыми окнами, башнями, лестницами и украшенными декором карнизами и балконами. Чуть в отдалении разместились конюшни, постройки для слуг, кузницы и оружейные.

«Всем тут когда-то распоряжался мой отец, — думал Рэндалл. — Разве мог он предполагать, что я, рождённый во грехе, впервые появлюсь здесь как поэт и бродяга?! Но я сделаю всё, чтобы достигнуть достойного положения для себя — отпрыска короля и брата герцогов!»

Сдав лошадей слугам, Рэндалл и его друзья неторопливо шли по заснеженному двору ко дворцу.

— Болтают, что за прошедшие месяцы при дворе расцвела некая провинциальная девица, — молвил Солсбери.

— Кто же она? — поинтересовался сэр Ральф.

— Леди Памела Гисборн, дочка обедневшего лорда из Йоркшира. Она просватана за сэра Филиппа Монтгомери.

Взойдя по ряду ступеней, спутники переступили порог дворца и оказались на первом этаже. Толстяк, окружённый толпой, веселящейся от каждого сказанного им слова, развлекал придворных своим показным остроумием.

— Джозеф, — окликнул толстяка де Монфор. Обернувшись, толстяк кивнул рыцарю и двинулся к нему сквозь расступившуюся толпу.

— Где ты пропадал, милорд?! Я уже полгода тебя не видел! — завопил он.

Обменявшись объятиями с сэром Ральфом, Плат сдержанно поприветствовал графа Солсбери, а затем посмотрел на Рэндалла.

— Кто твой друг, милорд?

— Он поэт, его знают под именем Рэндалл Блистательный, — представил друга сэр Ральф.

— Буду рад внимать вашим стихам, — чуть поклонился Рэндаллу Джозеф Плат.

— А я буду рад вам их прочесть, — ответил Рэндалл.

Удовлетворившись знакомством и явно не считая Рэндалла соперником. Плат положил руку на плечо сэра Ральфа и повёл его в трапезную, где накрывали столы. Лорд Солсбери и Рэндалл последовали за ними. Шагая по коридору с высокими красивыми сводами и длинным рядом стрельчатых окон, Рэндалл вовсе не ощущал, к своему удивлению, смущения. Он был просто создан для королевских дворцов.

В зале, где за длинными столами размещались сотни богато одетых гостей, Рэндалл огляделся. Места за находившимся в стороне, на возвышении, столом ещё пустовали.

Чуть подтолкнув Рэндалла, Плат шепнул:

— Это стол для его величества и его людей. Даже я, признанный поэт, не имею права сидеть там. Наши места здесь, — и толстяк подвел его к крайнему столу, стоящему под окнами зала.

Поистине, двор Ричарда производил впечатление богатого и расточительного. Из-за стоявшей в зале духоты, смешанной с ароматами еды и эссенций, Рэндаллу сделалось жарко. Скинув плащ, он бросил его подоспевшему слуге, оставшись в приталенной куртке. Плат уже давно передал свой плащ слугам и уселся за стол, с интересом взирая на угощения. Опустившись возле него, Рэндалл рассеянно взял кубок, и услужливый виночерпий тотчас наполнил его вином.

Несколько менестрелей на деревянном балконе, нависавшем над входом, исполняли мелодию на лютнях, развлекая гостей. Рэндалл подумал, что совсем недавно и сам был таким же бедным бродягой, и ему стало тоскливо. Он залпом осушил кубок.

— Вы прежде были менестрелем? — спросил у него Плат.

— Да. И я не так юн, чтобы утверждать, что был им недолго, — признался Рэндалл.

— Ха-ха! Я ведь тоже бывший менестрель. Пел, бродяжничал, исполнял композиции на лютне. Потом судьба забросила меня во Францию, где я встретил принца Уэльского. В то время я уже назывался поэтом, — гордо сказал Плат. — Чем вы занимаетесь теперь?

— Пишу поэму.

— Вот как! О чём?

— О шести сословиях.

— О, это любопытно!

Громко запел рог, объявляя, что в зал идёт король. Менестрели умолкли, придворные склонились в поклоне.

В дверном проёме возник юноша в наряде из парчи и шёлка, с высокомерным выражением лица и холодным взглядом светлых глаз.

— Прошу вас, продолжайте трапезу, — проговорил он величественно.

Короля сопровождали оба его дяди — Джон Гонт и герцог Глостер, а также отрок, в коем Рэндалл узнал Генри Ланкастера.

Заняв свои места за столом на возвышении, Ричард и его свита принялись за обед. Под пение менестрелей, звуки лютен, цистр и дудок проходил этот превосходный пир.

Попивая вино с пряностями, пробуя угощения, Рэндалл вдруг ощутил тоску, сжавшую его сердце. Совсем недавно он спал в хлеву, рядом с ослиным стойлом, и каждый шиллинг зарабатывал с трудом. Он понимал, что впоследствии всё, что случалось с ним ранее, будет упорно преследовать его и наполнять сочувствием к беднякам.

Погрузившись в размышления, Рэндалл не заметил, как за окнами спустились ранние зимние сумерки и люди потянулись из трапезной в соседний зал. Он встрепенулся, лишь когда толстяк Плат поднялся из-за стола.