Бастард Ивана Грозного 1

И это были только те заговоры, которые открылись Саньке, когда он их мысленно «коснулся». А их, он видел, были тьмы, и касаться их даже мысленно, Саньке не хотелось. Самой мощной оказалась коалиция Захарьиных-Глинских и в 1547 году противостоять этому блоку было некому. Особенно после убийства Андрея Шуйского.

Ракшаю потребовалось много часов и дней церковных молений, дабы успокоить свои мысли и душу. Он пришёл к выводу, что не имеет никакого права сильно вмешиваться в историю. Даже ценной собственной жизни.

Тёща Ивана Васильевича хлопотала над Александром лично. Когда Санька спросил царя: «почему собственно», царь ответил:

— У неё два предупреждения, — и рассмеялся.

Рассмеялся и Александр, вспомнив, как он долго пояснял смысл анекдота царю, который не понимал, как может жена, или тёща не принять дома лучших друзей хозяина дома. И не только не принять, но и не напоить допьяна. Домострой, однако.

От подбора гвардии Санька самоустранился по причине болезни, и этим занимался Адашев. На Романовском подворье тоже появились Алтуфьевцы, как с лёгкого Санькиного языка стали называть царскую гвардию.

В течении двух месяцев, что Санька провёл у Захарьиных, ближняя тысяча детей боярских получила обещанные земельный и денежный оклады. И если бы не раскрытый заговор богатейших родов, земли могло бы и не хватить.

А так… Самыми зажиточными оказались Захарьины. Они со времён Ивана Третьего на своих вторых ролях разбогатели немыслимо. И всё за счет оговоров и интриг. Так, например, по доносу Якова и Юрия Захарьиных-Кошкиных, назначенных наместниками в Новгород, из оного были высланы 60 богатейших купеческих семей. Через год из Новгорода выслали семь тысяч жителей, продолжили и опять же по доносу братьев Захарьиных. Разграбление Новгорода принесло огромные барыши семейству. Вероятно, не был обижен и государь Иван Третий, но семейство Захарьиных разбогатело изрядно.

Сейчас, окинув внутренним взглядом свою карту и подключив её к мысленной сфере и сфере тонких материй, до конца не понятой Санькой, Ракшай осознал, что клан Захарьиных был, по своей сути, организованным преступным сообществом. Это была мафия, которую связывали семейные узы с князьями Сицкими, Шестуновыми, Оболенскими и Бельскими. Причём, как оказалось, Бельские в сообществе имели второстепенные роли. Клан был силен, коварен, многочислен и очень осторожен. Находясь не вплотную к трону, семейство волшебным образом из века в век миновало царские опалы.

Поэтому, когда государь, вроде как бы невзначай упомянув о проводимом дознании, спросил у Саньки совета, Санька позволил себе его дать.

— Я, государь имел возможность помолиться и не торопясь подумать. Захарьины за пару столетий весьма преуспели в обогащении. И те богатства, что они скрывают, намного больше тех, что на виду. Намного, государь. Я бы заключил с ними сделку. Они больше купцы, и поймут, что от них хотят.

— Что за сделку? — Нетерпеливо бросил царь.

— Во-первых, надо нагнать на них жути. В застенки кинуть всех великовозрастных представителей семейств. Поспрашивать о том, о сём. Может, что и расскажут. Особенно интересно узнать, куда дели отнятое у купцов новгородских богатство?

— Богатство? Какое богатство? — Заинтересовался государь.

— Большое богатство, — добавив значительности в голос, ответил Александр. — Особенно по этому вопросу надо бы попытать Захарьиных-Яковлевых и Захарьиных-Юрьевых.

Санька вдруг смутился, поняв, как поймёт его царь.

— Ну, как попытать? Поспрашивать.

Царь усмехнулся.

— У кого надо — поспрашиваем, кого надо — попытаем. Ты зришь, что они укрыли от казны богатства?

— Зрю, государь. И лежат они где-то в Новгороде. Где точно, пока не вижу. Поехать бы туда.

— В Новгород, — удивился Иван. — В Новгороде в Софийском Соборе уже взяли клад в стене. Иван Дмитриевич Шеин случайно сыскал. Кирпич на колокольне отошёл, а под ним золотые новые дублоны. Но их не так много было. Думаешь, там ещё есть?

Александр расстроенно почесал бороду. Новая кожа продолжала зудеть. Он не знал, что сказать. Его память имела информацию об огромном кладе, найденном в Софийском Соборе. И эта информация подтверждалась из нескольких документальных источников. Но Санька знал, что и документы могут лгать.

— То, что у Захарьиных богатства несметные — это точно, а вот о соборе и о Новгороде я поразмыслю ещё.

Александр замолчал, но государь смотрел на него с ожиданием и, наконец, не выдержал.

— А дальше-то чего делать?

— В смысле? — Не понял Александр.

— Ну… Ты сказал, «во-первых». А во-вторых?

— А-а-а-а… Ну… Попытать про богатства утаённые — это во-вторых… Но есть ещё и в третьих… Изводить их род не надо. Надо оставить так, как сейчас, но со всех взять собственноручные письменные показания. Когда допрашивать их будут, пусть сами пишут.

— Зачем, — удивился государь. — Они не все и писать-то могут, наверное. Да и долго это…

— А ты торопишься?

Царь пожал плечами.

— И ещё… Бельских не забудь. Этих, как поймают, сперва на кол, а уж потом….

Санька вспомнил фразу Грозного из фильма «Иван Васильевич…».