Бастард Ивана Грозного — 2 (СИ)

— А я так с удовольствием возьму грех на свою душу. Мне царь-государь так и сказал: «Ежели убить кого доведётся за дело правое, я отмолю и патриарх грех отпустит». Так и сказал… А потому первому, кто сунется, голову раскромсаю без жалости.

— Всем не раскромсаешь!

— Может и не раскромсаю, а может и раскромсаю, но посмотрите вот сюда.

Санька показал на дерево под которым, тесно привязанные друг к другу, сидели пленники. На дереве висел чан.

— Вот я сейчас дёрнусь в сторону, и чан опрокинется на них, а в чане раскалённое масло. Кому они после этого будут нужны, калеки?

Санька показал на верёвку, привязанную одним концом к его ноге и другим накинутую на чан. Привязанную к ноге чисто символически очень хитрым само-развязывающимся узлом.

— Вот зверюга! — Сказал мужик постарше.

— Ты себе даже не представляешь, какой, — сказал Санька. — Моё прозвище Ракшай — это по-мокшански Зверь. Я в берлоге с медведицей вырос. Не пощажу никого, до кого достану. А достану я каждого.

— Ну смотри! Это мы тебя достанем! — Крикнул самый молодой.

— Кто у вас старший? Пусть подойдёт чуть ближе. Пока вы не понаделали глупостей. Нападёте на меня, я вас покалечу или поубиваю, это одно дело, но ваши семьи будут угнаны и станут невольными. Вы на царёво дело руку подняли. А убьёте меня — всё ваше село истребят. Вы этого хотите?

Мужики стояли молча насупясь. До них, вероятно, что-то доходило.

— Но ведь не по-людски так-то… С чаном-то… — Сказал старший.

— Подойди ко мне, скажу что-то, — буркнул Санька.

Мужик подошёл.

— Ты главное пойми, что вы сейчас на грани. Шагнёте вперёд и за грань заступите. А за гранью пропасть, в которую вы не только себя, но и ваши семьи потянете.

Санька сделал паузу, чтобы слова дошли до мужика.

— Там, — шепнул Санька, — тлеет трава. От того дым идёт. Нет там масла кипящего. И отвяжусь я от него очень легко. Остальное правда. Хочешь верь, хочешь нет. Но побью я вас всех. Лучше вам и не пробовать. Спроси моих лесорубов.

Мужик смотрел на Саньку своими белёсыми глазами, а парень смотрел в глаза ему. Переглядки продолжались какое-то время.

— Они должны быть наказаны, ибо — воры, — сказал Санька. — Я завтра приду к вам в село и выкраду говок[1]. То ладно будет?

Мужик крутнул головой.

— Вот так-то. А то, что приехали за ними, так забирайте, но по десять плетей каждому обещай. Нет, я пятьдесят отмерю. Каждому из вас. Когда войска государевы придут, всё село высеку, коли не исполнишь. Обещаешь?

— Обещаю, — буркнул мужик.

* * *

Остров в длину имел пятьсот метров, в ширину двести пятьдесят. Правая протока была своего рода перетоком. Когда речка переполнялась, то сливалась поверх правой плотины. Вот эту протоку Санька и придумал перекрыть мостом по выходу из-за острова, соединив остров с правым берегом мостом, лежащим на деревянных быках. А мост тот превратить в широкую разгрузочную пристань.

С этого работа селян и началась. Собирали срубы прямо на воде, наполняя камнем. На двести метров построили сорок быков. Была бы зима, было бы проще строить срубы на льду, но и сейчас к строительству на воде скоро приладились и к августу двухсотметровый причал был готов.

На острове плетёными корзинами с камнем укрепили берег и на северной оконечности начали строить крепостную каменную башню. Рук на всё не хватало, хотя Варвара объездила все городки и выселки аж до самого Балтийского моря.

Лесорубов, кои после доставки леса, переходили в разряд плотников и в подчинение Саньки, долго не понимали сей метаморфозы и не принимали Саньку за вождя до тех пор, пока из Ивангорода не прибыл сам Новгородский воевода — Григорий Андреевич Куракин.

Куракин Саньку знал лично ещё по Коломенскому, где принимал от царя Новгородское воеводство. В самом Ивангороде постоянного воеводы не было, вот Куракин и совмещал в себе сразу несколько должностей.

— Доброе дело ладишь, Александр Мокшевич, — сказал Куракин, оглядев стройку. Левонцы препоны чинят у своих берегов, насупротив Ивангорода, а здеся место для товарного склада отличное. Говорят, ты и дорогу по болотам сладил?

Санька напрягся. Про тех кикимор, что вперёд его отряда ушли он помнил, но что они что-то учинили из того, что обещали, не знал. Проверить возможности не было.

— Я той дорогой не шёл. Людишек послал, а сам с лесорубами прибыл. Побили отряд наш разбойнички. Почитай один и вырвался.

— Слышал я, что Таракановы государю про то отписали. Мне указ пришёл от государя нашего дознание провесть. Вот еду. Слава тебе господи, что хоть ты живой. А обоз твой, говорят, цел. Токма муку, небось уже съели… Ну да ничего… Я с Таракановых три цены возьму. Всё до копейки вернут. Список мне Адашев прислал. И казну нового города. Тебе велено передать.

— Много у тебя?

— Пять сотен рублёв. Шесть ящиков денег.

— Мне под казну дворец строить надо. И войско охранное.

— Войском пора обрастать. Тут и шведы наезжают на своих барках. До Новгорода доберусь, я пришлю человек пятьдесят с провиантом и фуражом.

— В обозе у меня пищали винторезные были и заряды с порохом. Лошадки.

— Всё! Всё пришлю, не сомневайся.