Читаем Бастард (СИ) полностью

Меж тем фантасмагорический, будто написанный в Голливуде сценарий вступал в решающую фазу, и предстартовый таймер отщелкивал последние секунды. Вот уже сгустившуюся во дворе тьму расцветило красноватое свечение, а на оконных стеклах замерцали багряные отблески. Волков снова поднял голову - похожий на разогретое пушечное ядро восьмиметровый шар завис на одном уровне с установленной на крыше телевизионной антенной. В тот же миг какая-то неведомая сила подхватила Сергея и плавно потащила вверх. Люка или двери не было. Ошеломленный Волков попал внутрь сферы, пройдя прямо сквозь ее поверхность, оказавшуюся не такой уж и плотной. Багряное зарево заставило зажмурить глаза. Упругий, словно порыв ветра в лицо толчок, и Сергей уже внутри. Ничего похожего на пульты или приборы. Никаких инопланетян. Волков словно бы влетел в полыхающее красным золотом облако просвеченное лучами заходящего солнца.

Сергей ожидал удара, испепеляющей разум боли, но ничего такого не случилось. В какой-то момент его сознание просто погасло. Выключилось, как телевизор и тут же включилось снова, только канал сменился. Внезапно без всякого перехода Волков осознал себя стоящим в каком-то фантастически громадном готическом зале с двумя рядами гигантских колонн переходящих на головокружительной высоте в сводчатые арки. Кое-где у колонн стояли массивные столы темного дерева заваленные оружием и доспехами. Сергей уже знал, что неведомые сущности, для начала, переместили его сознание в виртуальный мир и что этого зала на самом деле не существует, тем не менее, он был более чем впечатлен и с любопытством оглядывался по сторонам. Этот виртуальный морок выглядел настолько реальным, что разум Волкова отказывался воспринимать его как иллюзию.

Когда из-за колонн выступила четверка инструкторов похожих на монахов из Шаолиня, Сергей живо припомнил эпизод из фильма "Матрица", в котором Морфиус обучал Нэо боевым искусствам.

Дальнейшие события слились в сплошной пестрый калейдоскоп. В нужные моменты менялись декорации, словно перетекая из одной формы в другую. Без всяких перерывов Сергей, то фехтовал в сводчатом зале, то вдруг оказывался в такой обширной аудитории, что ей мог бы позавидовать любой Земной университет. Волков штудировал инопланетные языки и теорию магии, после чего снова фехтовал уже на другом оружии, занимался рукопашным боем, потом скакал по лесу на коне, стараясь, чтобы низкие ветви не вышибли его из седла. Очередное изменение пространства, и Сергей в тяжелых турнирных доспехах выезжал на ристалище и с треском ломал длинное копье о чужой щит. Не раз и не два он и сам вылетал из седла, пока не усвоил все тонкости копейного поединка. Главная хитрость в этом состязании заключалась в том, чтобы вовремя изменить посадку и хотя бы на долю секунды опередить соперника.

Изучение языков и теории магии давалось легко, но никакой заслуги Волкова в этом не было. Все что ему преподавали, сразу же загружалось в его память напрямую. С практическими занятиями было сложней. Что и как следует делать, Сергей запоминал сразу, но еще нужно было наработать навыки, так называемую "мышечную память". Только многократные повторения позволяли легко и без раздумий провести очередной заученный прием.

Сложнее всего обстояло дело с практической магией, но и тут виртуальная среда помогала добиваться впечатляющих результатов. Волков подозревал, что инопланетяне (или демоны?) бессовестно манипулировали его сознанием. "Силу" нельзя было потрогать, ее можно было только ощутить, а для этого надо было привести себя в особое состояние. Работа с магической энергией на девяносто процентов проходила на уровне подсознания и требовала особого настроя. У Сергея сложилось стойкое впечатление, что в нужные моменты ему просто внушали необходимые чувства и ощущения. Через какое-то время Волков начал понимать насколько ему повезло с наставниками. Будь все это в реальности, он мог бы потратить долгие годы на достижение тех же самых результатов.

Глава 2

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза