Бастер, ко мне!

Мама Клинта больше не пускала Бастера в дом. Потому что он лез куда не следовало. Или цеплялся зубами за подол её платья и скользил по полу. Вообще-то, как и надеялся Клинт, он вполне ладил с родителями. И если временами надоедал, то искупал свои проказы добродушием и забавными номерами.

Сидя за столом, Клинт слышал, как Бастер, тихо прошлёпав по крыльцу, остановился под окном. Потом что-то стукнуло, зашуршало, зацарапало — это Бастер лез наверх. Наконец его смешная усатая морда появилась в окне, ластами он упирался в подоконник.

Клинт следил за ним краем глаза, притворяясь, будто не видит его. Бастер одним ластом прочнее уцепился за подоконник, а другим — осторожно стучал по стеклу. Клинт повернулся, притворяясь, будто только что увидел его, и усатая морда Бастера расплылась в улыбку, он повизгивал и махал Клинту.

— Зовёт тебя играть, — смеялась мама. — Смотри, ну совсем как мальчишка!

По дороге к автобусу, который возил ребят в школу, Клинту пришла в голову ещё одна мысль насчёт тюленей. Они произошли от животных, которые были похожи на медведей и, наверное, были так же угрюмы, как медведи. И тем не менее даже взрослые тюлени, если люди позволяли им проявить себя, отличались игривым и приветливым нравом. Должна быть какая-то причина для такой перемены, произошедшей после того, как они ушли жить в море, но в книгах об этом ничего не говорилось.

На следующее утро Клинт проснулся с таким чувством, будто весеннее утро никогда не кончится и что если он захочет, может наслаждаться им вечно. Одеваясь, он открыл окно, выходившее на широкий тихий залив, который блестел серебром между тёмных, чуть прикрытых завесой тумана берегов. В комнату вместе с запахом росы и распускающихся листьев вошёл йодистый запах моря.

Чудесные ароматы весны преследовали его и внизу, в кухне, где уже потрескивал и пофыркивал огонь. На плите стоял кофейник, а отец, сидя за столом, производил какие-то расчёты на обратной стороне старого конверта.

— Доброе утро, сын, — сказал он, мельком взглянув на Клинта.

— Доброе утро, папа.

Ему хотелось сказать отцу о том, какое чудесное нынче утро, но отец, видно, спешил и ему было совсем не до того.

Когда Клинт вышел из дому с ведром в руках, Бастер, как всегда, вылез из ящика, а из-за угла выбежали собаки. Но сегодня тюлень не торопился и после душа полез обратно по ступенькам к себе в ящик, как будто не доспал и решил полежать ещё немного.

Клинт пошёл в коровник в сопровождении собак. Весна настраивала его на мечтательный лад, и он доил машинально, думая совсем о других вещах, как вдруг молоко кончилось. Клинт удивился, что подоил так быстро, и был совсем поражён, когда увидел, что в ведре едва ли на четверть молока.

— Так не пойдёт, Джуна, — сказал он. — Придётся тебе дать ещё.

Он снова принялся доить, но нацедил лишь несколько струек. Джуна тревожно задвигалась и угрожающе подняла заднюю ногу, словно желая лягнуть его за то, что он не понял намёка.

— Как хочешь.

Он встал и понёс почти пустое ведро в дом. Это была загадка, а Клинт любил разгадывать загадки. Отец же был настроен совсем по-другому.

— Не могло же за ночь у коровы пропасть молоко! Вернись и закончи дойку.

— Но больше нет молока, папа. Я доил до тех пор, пока Джуна чуть меня не лягнула.

— А ты не отдал всё остальное молоко своему тюленю?

— Бастера даже не было в коровнике.

Отец хотел было сам идти в коровник доить Джуну, но потом велел Клинту поставить ведро на место.

— В следующий раз я пойду сам доить. А теперь занимайся другими делами.

Когда Клинт снова вышел во двор, утро уже не казалось ему таким приветливым. Отец был по-своему прав, решив, что он не умеет доить, а ведь он старался изо всех сил! Ладно, пусть отец сам попробует.

Вечером отец отправился доить корову и принёс полное до краёв ведро.

— Нет, молоко у Джуны не пропало, сын.

Отец больше не сердился. Он сказал «сын». Клинт знал — всё в порядке.

— Очень хорошо, папа. Значит, Джуна просто меня обманула.

Он пообещал себе, что утром надоит столько же, сколько отец. Он встал и оделся вовремя, но когда зашёл за ведром, то увидел, что его уже нет. И Бастера не было в ящике. Клинт пошёл один кормить кур. По крайней мере это-то дело ему доверяли!

Он шёл по двору, когда отец окликнул его:

— Клинт, зайди в коровник на минуту!

Он подошёл. Отец стоял у двери, держа в руках ведро.

— Загляни-ка сюда! — Он указал внутрь.

Возле Джуны, опираясь на передние ласты, стоял Бастер и, захлёбываясь от удовольствия, сосал молоко.

Клинт сам шлёпнул Бастера и выгнал его из коровника.

Но тюлень вовсе не обиделся. Его отшлёпали и выгнали, но он решил, что это всё равно что утренняя возня на траве, и по дороге к дому резво ковылял вслед за Клинтом и лопотал по-своему, что-то рассказывая.

Клинт не слушал его. Он думал о том, как получше закрывать дверь коровника: это надо сделать по возвращении из школы. Проём небольшой, но Бастеру этого вполне достаточно, чтобы, просунув нос, потом втащить и всё своё обтекаемое тело.