Читаем Бастиано Романо (ЛП) полностью

Бастиано Романо (ЛП)

А кровная месть… за нее можно было расплатиться только натурой. капор Андретти, значит, должен был умереть капо Романо, чтобы положить конец вражде. Это был Джио, Илай или Винс. Я не видела, чтобы кто-то из них умер, поэтому вражда никогда не закончится. Поколения и поколения нерожденных детей Романо и Андретти, которым суждено сражаться друг с другом до последнего вздоха. Это было печально и бессмысленно.

— Я никогда… — Я сглотнула, снова пожалев, что у меня нет больше практики в полевых условиях, больше практики в борьбе со страхом и эмоциями. — Я никогда не встречала Де Лука.

— Я знаю. — Он сделал небольшую паузу. — У тебя есть брат.

— Тетя сказала мне, что он примерно моего возраста.

— Да. Он перенял синдикат Де Лука у твоего отца.

Я знала это благодаря файлам ФБР, но, конечно, не могла этого сказать, поэтому кивнула головой и промолчала.

Винс продолжил:

— Он неплохой парень. Он восстановил синдикат так, как никогда не удавалось твоему отцу. Годы пренебрежения трудно распутать, но он проделал отличную работу. У него хорошая голова на плечах.

— Зачем вы мне это рассказываете?

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы навестить его?

Я когда-нибудь думала о смерти?

— Нет.

— Он не причинит тебе вреда.

— Почему вы так уверены?

— Во-первых, было бы глупо причинять вред агенту ФБР. Слишком много страсти.

Я снова замерла, потрясенная его осведомленностью. Моя личность была стерта, как это происходило каждый раз, когда я входила в новую легенду. Он мог узнать это только в том случае, если в моем отделе был крот.

Я слегка рассмеялась, выдавливая из себя звуки, которые, как я надеялась, звучали забавно.

— Вы забавный.

— Да, но сейчас мне не до этого.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Можно подумать, что легенда лучше умеет врать, но, полагаю, до сих пор у тебя были только маленькие легенды.

О, Боже. Как много он знал?

Я не ответила. Я не могла. Я чувствовала, что мужчина, который сейчас выглядел таким хрупким, но мог разорвать меня на части и скормить китам в реке Гудзон, раздирает меня до глубины души.

Он осушил бокал и не стал наливать себе еще.

— Я старый человек. Мое время давно пришло. Не в моих интересах причинять тебе вред, когда ты еще не причинила вреда моей семье, и я знаю, что ты этого не сделаешь.

Он не мог этого знать. Я только сейчас пришла к этому решению. Мне нужно было срочно найти выход. Мне нужно было придумать предлог, чтобы уйти, позвонить Уилксу по телефону экстренной связи и умолять команду эвакуации спасти меня.

— Иногда, — продолжал он, — люди, наиболее далекие от ситуации, видят ее яснее всего. Я наблюдал за тобой с тех пор, как ты пришла в L'Oscurita, и наблюдал за своим племянником. Ты слышала о Юпитере и Ганимеде?

Он не стал дожидаться моего ответа.

— В римской мифологии Юпитер захватывает Ганимеду и делает ее своей любовницей. Я знаю своего племянника. Я знаю, что его трудно принять, даже полюбить, но это не так. Может, ты и не хочешь этого признавать, но между вами что-то есть. Ты чувствуешь, что он захватил часть тебя, и ты не можешь избавиться от этого. Ты пыталась из-за своей фамилии, из-за долга перед ФБР, но, несмотря ни на что, ты не можешь избавиться от него. Хочешь знать, почему?

— Почему? — Я выдохнула, задыхаясь от волнения, пытаясь сдержать все, что бурлило у поверхности моего сердца.

Страх.

Правда.

Тепло.

— Потому что он не захватывал тебя, малышка Де Лука. Ты захватила его. Ты — Юпитер, а он — Ганимед. Он вращается вокруг тебя, знает он это или нет, завороженный тем, как ты захватила его внимание, тем, как ты сопротивляешься, тем, как ты отличаешься от всех женщин, которых он когда-либо любил, ненавидел или предавал, тем, как ты с Тесси, и тем, как он гадает, как бы ты была с Эвереттом.

Эверетт.

Кто такой Эверетт?

Я не могла переварить его слова. В них было слишком много всего. Я не любила Бастиана. Мне даже не нравился Бастиан. Мы ссорились и сыпали оскорблениями, пока не наступило единственное перемирие в виде Тесси — еще одна вещь, по которой мы не могли прийти к согласию.

Но ты рассказала ему о своей маме, а он рассказал тебе о своей боли.

Я проигнорировала свои мысли и выдохнула единственный вопрос, за который смогла зацепиться.

— Эверетт?

Винс проигнорировал мой вопрос.

— Ты — Юпитер, а он — Ганимед, вращающийся вокруг тебя, как будто ты — его планета, а он — твоя луна.

— Юпитер — это мужчина.

— Ты находишь ничтожные оправдания, чтобы отрицать то, что в глубине души считаешь правдой.

— Почему? Почему вы говорите это мне? — Я не хотела испытывать судьбу, но мне нужно было знать. — Почему я не похоронена в неглубокой могиле или как вы там поступаете с такими, как я?

— Я просто хочу, чтобы ты знала: когда все будет сказано и сделано, ты получишь мое благословение.

— На что?

— Чтобы исцелить его. Чтобы спасти его. Чтобы вылечить его. Быть его семьей, когда я не смогу.