Бастиано Романо

Я проснулся не один. Я думал, что увижу призрак Винсента, но его не было. Простыни сбились вокруг моей талии, когда я приподнялся. Ариана спала рядом со мной, но я не видел призрака Винса.

Ничего позади меня.

Ничего слева.

Ничего справа.

Ничего впереди.

Просто пустота.

Может, он действительно исчез, а может, это был съеденный мною батончик. У меня возникло искушение снова уморить себя голодом, но от этой мысли у меня заурчало в животе. Страх, что я забуду, как он выглядит, каждую деталь его лица, которое, как мне казалось, я вижу каждый день, сжал мне горло.

Я откашлялся, напомнив себе, что у них с Джио одно и то же лицо. Это не помогло. Я не мог смотреть на Джио, не видя Винса, а поскольку Джио был так далек от Винса… Я поклялся больше не смотреть на Джио.

Рука погладила меня по спине, пока кашель не утих. Рука Арианы. Она не ушла.

Не отрывая глаз от стены, я спросил:

— У тебя смена?

— Сейчас, — она сделала паузу, — восемь утра.

О. Точно. Бар не открывался до обеда. Я даже не знал сегодняшнего дня, не говоря уже о времени. Ариана встала и вытянула руки вверх. За ночь она успела переодеться, потому что на ней была моя футболка "Уилтон Регби" и розовые трусики. Футболка приподнялась, и я увидел, как кружево ласкает ее бедра, прежде чем она опустила руки и вышла из комнаты.

Она вернулась через десять минут с подносом, на котором лежали тосты с арахисовым маслом и желе и стакан апельсинового сока.

— Я зашла в продуктовый магазин, пока ты спал прошлой ночью.

Я уставился на еду. Если бы я откусил хоть кусочек, призрак Винса никогда бы не вернулся.

— Тебе нужна еда. — Она поставила поднос передо мной. — Пожалуйста.

Апельсиновый сок был горьким на вкус, но я допил стакан, не торопясь, чтобы меня не стошнило. Я медленно съел тост, все это время изучая Ариану. Она выглядела такой же уставшей, как и я. Мешки под глазами. Немного худее, чем была. Она дрожала, стоя передо мной и не желая садиться, пока я не отправил в рот последний тост.

Она схватила поднос, отставила его в сторону и заняла место у меня на коленях.

— Я говорила с Эвереттом. — Ее слова потрясли меня настолько, что я оторвался от ненависти к себе. Хотя бы на секунду.

Я обхватил ее за талию и прижал к себе, когда она слегка повалилась набок.

— Как он?

— Ты мог бы сам услышать, если бы взял трубку.

— Как он?

— Ему грустно. Не из-за Винсента. Я не считала себя вправе говорить ему об этом, но я сказала, что ты заболел. Вот почему ты не отвечал на звонки. — Она прикусила нижнюю губу. — В общем, он звонил тебе последние семь дней, я, наконец, сдалась и ответила, и первое, что я ему сказала, было ложью. Прости.

— Это не твоя вина. — Я был дерьмовым отцом. Я не давал Эльзе покоя, но, по правде говоря, я тоже не справлялся с воспитанием. — Он спросил, кто ты?

— Да.

— Что ты сказала? — Когда она не ответила, я нажал: — Мне нужно знать, чтобы не противоречить этому.

— Я сказала… — Она отвернулась от меня. — Что я твоя девушка.

Это определение подходило нам. Мы не были в пятом классе, когда я приезжал к ее родителям на велосипеде с горстью роз, которые сам же и сорвал, и заикался о вопросе. Но если кто-то и заслуживал грандиозных жестов, то это была Ариана.

Открой свое сердце людям, которые тебя любят… Обещай мне.

Последние слова Винса, сказанные мне, эхом отдавались в моей голове. Только его слова. На этот раз без призрака, когда он напоминал мне открыть свое сердце, и я всеми силами старался выполнить свое обещание. Он включил Ариану в свой список.

Я откинул голову назад и изучил ее.

— Ты любишь меня?

Несправедливый вопрос, по крайней мере, сейчас, когда я знал, что она беспокоится обо мне. Вопрос застал ее врасплох. Она посмотрела на землю и заправила прядь волос за ухо. Я позволил молчанию затянуться на несколько секунд, прежде чем покачал головой.

— Не отвечай. — Я уже знал, что мы оба чувствуем. — Ответь, когда будешь готова. Когда будешь знать наверняка.

Она не разрушила мои барьеры. Она разрушала их один за другим, пока они не исчезли, а я даже не заметил этого, пока не оглянулся и не увидел только ее.

Вот он я, дядя Винс. Я человек слова.

Я наклонил подбородок Ари, чтобы она посмотрела на меня.

— Я люблю тебя. Не только потому, что ты замечательно ладишь с Тесси, не только потому, что ты помогала мне последние недели, не только потому, что ты терпишь меня. Я люблю тебя за то, что ты смотришь на мои ямочки, когда я улыбаюсь. Я люблю тебя, потому что ты искренне заботишься о людях. Я люблю тебя, потому что в тебе так много борьбы. Я люблю тебя, потому что ты терпелива. Я люблю тебя, потому что ты не принимаешь мое дерьмо, не выплескивая его обратно. Я люблю тебя за то, что у тебя острый язык, но мягкое сердце. — Она открыла рот, но я покачал головой. — Не говори этого сейчас. Я хочу услышать это, когда ты не будешь беспокоиться обо мне.

— Хорошо, но я скажу это.

— Я знаю.

Она прижалась лбом к моему плечу, уткнулась носом мне в шею и вдохнула, прежде чем отстраниться.

— Ты воняешь.