Бастион: Имперская стража [СИ]

“Ошеломление заблокировано” — сообщила система.

— Блин!

— А ну как я… — оказалась рядом Валентина и с низким вскриком саданула по Королю щитом. Есть Оглушение! И урона двенадцать.

Мы начали осыпать крыса ударами. Вокруг меня засветился воздух, превратившись в полупрозрачный щит — очень красивый, с гербом и сложным рисунком. В тот же миг Король взмахнул дубиной и обрушил на меня — пятьдесят в минус! Сильный, тварь такая…

С треском в него вонзилась молния, но снова главный эффект оказался заблокированным. Я применил Удар Силы, а потом отпрыгнул — огромный крыс, с ругательствами и шипением, набросился на Валентину. Она ответила целой тирадой, а потом замерла, применив умение Каменной Кожи. Я снова нанёс Удар Силы, а крыс развернулся и ответил.

Вдруг, система уведомила, что я получил отравление — каждую секунду минус двадцать пять жизней. Вот же гад!

— Он ещё и отравляет, осторожней!

Вух! — врезался огненный шар. Перед Валентиной уже тоже щит. Мы набросились на врага, принявшись остервенело счищать с него очки жизней.

Оказалось, что отравление действует всего пять секунд, но я получил новый удар и опять стали отваливаться двадцатьпяточки.

Агния удивительно хорошо справляется с задачей. Да, боится, да сидела бы лучше дома или на крайний случай в таверне, но раз нет других вариантов — делает на совесть. Мы разобрали Короля Крыс, как шишку. Перед смертью, он вроде озверел и удары стали в два раз сильнее, но даже это не помогло — у нас с Валентиной осталось по тысяче жизней.

Система красочно уведомила, что мы одолели особенного врага и получаем триста опыта. На месте его тела остался искрящийся сундучок. Там нашлись деньги — по две серебряных монеты на каждого, пара малых зелий маны и столько же лечения. К моей вящей радости, бонусом идёт и оружие — Изношенный Рыцарский Меч: довольно симпатичный одноручник, с широким лезвием, выраженной гардой и резной ручкой. На противовесе выгравирован герб. Своё название он оправдывает — словно пролежал тут, в крысином гроте, несколько лет.

— Какой классный! — тут же произнесла Агния, но не касаемо моего нового оружия, а получив медный обруч, тоже оказавшийся в сундучке. — Он ещё и двести жизней мне добавит.

Медная Диадема Милосердия возникла на белокурой головушке. Агния захлопала чудными ресницами, возведя глаза кверху.

— Ну как, мне идёт?

Мы дружно заверили, что хоть обруч и медный, но безусловно красивый, а наш миловидный Жрец-целитель стал ещё симпатичней.

Целеуказание в задании сменилось — теперь нужно поговорить со старостой Коном. Свидетельств тому, что бочки воровал не простой пьяница, в последнем гроте предостаточно. Мы на всякий случай ещё раз всё обошли, Валентина насобирала всякой растительности и даже один кварцевый кристалл. Довольные пошли обратно.

Мерзкий зелёный уголь

На поверхности успела наступить ночь, в трактире и деревне воцарился покой и только одна брехливая собака нет-нет, закатывается в лае, но с ленцой и редко. По деревне разлит прекрасный аромат: свежесть с лёгким запахом дыма, сырости и скошенной травы. Стоило нам прилечь на кровати и смежить веки, как тут же в них попросилось солнце. Утро наступило совершенно незаметно. Спали мы в одной комнате и поэтому я сразу же поинтересовался, как у остальных прошёл сон — точно так же. В этом мире нет усталости и поэтому он никаких новых чувств не вносит, кроме приятного бонуса — на нас теперь действует эффект хорошего отдыха и поэтому очки жизни и маны будут быстрее восстанавливаться.

И всё же я отыскал ещё одну причину для восторга. Как ни посмотри, а первый день в новом мире оказался полон событиями, всё в новинку. Предаваться радости от общества трёх красавиц у меня было мало времени, но сейчас, когда в Стриодеале раннее утро и лучи огромного светила ласково ложатся на прекрасные лица, я могу со всем безумством дурной головы отдаться созерцанию. Более того, как уже подмечал, даже та, отчасти привычная красота, в новом мире обрела новое качество. Глаза стали больше, носики меньше, а волосы у каждой чудной спутницы теперь скорее воплощённая магия: сверкают, струятся, а в редкие моменты когда удается коснуться, они невыразимо шелковистые. В случае с Вероникой большие фиалковые глаза придали ещё большей выразительности, да и волосы из темно-русого стали едва ли не чёрными и отливают чарующей синевой.

Валентина — потрясающий контраст! При молочно-белой коже, у неё яркая россыпь веснушек и в ней я вижу задумку мастера-художника, заключившего во внешне хаотический рисунок некую Вселенскую формулу. Магически мерцающие изумруды глаз. Большие и околдовывающие. Ко всему прочему — блистательный водопад вьющихся пламенных волос. На его горение можно любоваться вечность, позабыв себя.