Бастион: Ответный удар

…Закат набирал цвет. Солнце садилось за Градчаны – багрово-красный диск разрезался на две половинки шпилем старой ратуши и бросал на гладь Влтавы огненно-яркую стружку. Сколько раз я бродила по древнейшему в Европе Карлову мосту, любуясь закатом, и всегда c грустью понимала – родись я чешкой, никогда бы не выбрала другую родину. Ведь родина – это там, где хорошо. Это не просто восхитительно. Это катастрофически восхитительно. Это так восхитительно… что голова кругом. И очень грустно. Все часы в доме пробили одновременно. Восемь. В спальне – здесь же, наверху, привычно заурчало. Время уборки, пани, ноги вверх… Крошка «Электролюкс» (язык не повернется назвать этого умницу пылесосом) выкатился из спальни, принюхался. Медленно побрел по углам, обогнул ножки стола. У моего тапка, брошенного поперек комнаты, остановился, дважды его объехал, задумался, после чего демонстративно фыркнул и, переваливаясь пухлыми боками, удалился (а мог бы и принести, служивый). Закопошился где-то в углу, куда я по привычке скидываю кипы ненужных бумаг. Прогресс на Западе шел победоносным маршем. Очень часто возникало желание послать все к черту и упроститься – но не удавалось. Не было ни времени, ни возможности. Прогресс засасывал, любой отказ от технических благ вызывал сбои в ежедневном распорядке и во всем, чего касались руки. Все эти супернавигаторы в автомобилях, знающие любой перекресток мира, биокомпьютеры, работающие непонятно на чем, «чупа-чупсы», которые ты суешь в рот, а они тебе выдают по ушам изобилие FM-диапазона (ежели не хотите изобилия, а чего-то эксклюзивного, то позвоните своему агенту, дилеру, провайдеру). Все эти мобильные DVD, педальные телики, очки с зеркалами для просмотра ТВ, не поднимая головы, авиамобили для богатых (обещают и для бедных), белковые «оптиматоры», которые в виде таблеток вводишь в организм, а потом читаешь на экране весь рекомендуемый тебе рацион на ближайшие десять лет с учетом твоих любимых болячек и даже перспективных (я однажды попробовала по наивности – так, кроме стократно повторенного «спаржа» и дважды «соя», не нашлось ничего хоть отдаленно похожего на слово «мясо»). И вообще недавно вдруг с изумлением обнаружилось, что средняя продолжительность жизни достигла: в Швеции – девяноста лет, в Англии – восьмидесяти девяти, а в моей милой сердцу Чехии – восьмидесяти семи, в связи с чем я с удовольствием выразила им всем свои глубокие сожаления: ну как же – цивилизованный мир стал катастрофически стареть…

Последующие два часа, как и предыдущие, ушли коту под хвост. Поговорка «Хвали день к вечеру» сегодня не срабатывала. Утро вечера мудренее – вот как я решила. Не спускаясь вниз, проверила с пульта блокировку двери и отправилась в соседнюю спальню, где приняла душ, сжевала засохшую булочку и голышом завалилась спать. Не могу я спать в ночнушке. Кусает она меня.

Четыре года я не переживала кошмары наяву. Года два – во сне. Нынешняя ночь подарила редкую возможность испытать все заново. Я увидела стоящего на взлетной полосе Туманова… Мой самолетик улетал, а он стоял, махал платочком и не замечал, как черные тени его окружают, как уже нависают над ним, обвивают безобразными клешнями. Он их просто не видел, он со мной прощался, и по глазам его текли слезы. А я ничего не могла поделать, потому что летела в самолете, а самолет остановить нельзя, на то он и самолет – его можно только сбить… Я улетала все дальше, ревела взахлеб, беспомощная, а он превращался в точку, которую густеющим саркофагом накрывала мерзкая слизь… Потом я услышала скрип на лестнице. Там есть скрипучие места – на первой и пятой ступени (если сверху). Через кошмар продралось недоумение. На своей лестнице скрипеть могла только я! Еще Антошка, но Антошка этой ночью никак не мог на ней скрипеть, поскольку он у нас нынче бойскаут и где-то в Судетах с боем берет гору Снежку. Да и дверь блокирована, с улицы не отопрешь, не та конституция… Тьфу! Конструкция.

Я ударила по ночнику. Подскочила, как из пушки. На часах – начало первого. Из фигуристого венского зеркала ошеломленно пялилась нагая мадам неопределенных лет. Слабое физиогномическое сходство с лелеемым в памяти образом еще сохранялось, но не более. Скорее, менее. На перечень дефектов и потерь – гигабайта не хватит… Я потянулась к халату. Что такое? Почему вскочила?

И опять по ушам – этот ужасный скрип. Нате вам! Первая ступень… Я перепугалась, встала на ноги, но мышцы одеревенели – плюхнулась обратно. И почувствовала, как глаза вылазят из орбит: открылась дверь в мою «компьютерную»! От нее три шага влево – спальня! Что такое три шага? Вчувствуйся!..

Душа осталась в переживаниях, а тело подскочило на деревянных ногах и подлетело к двери, щелкнув примитивной задвижкой. Потом вернулось в душу, попутно – в халат и полетело к запасному ходу в противоположной стене. Какое чудо, что он есть! Там коридор. Он огибает спальню и параллельно основному идет через галерею в холл. А в холле множество дверей, среди них есть и входная…