Бастион (прототип)

В самом начале, только получив это проклятье, я совершенно не мог себя контролировать во время приступов его усиления. Стоило в бою запахнуть кровью, как у меня начинало сносить крышу. Да и память моя в те моменты полностью отказывала. Потом, постепенно, провалы в памяти ушли, даже появилась возможность хоть как-то себя контролировать. Резкий скачок произошел у той пирамиды, когда мое сердце остановилось, и я на некоторое время стал настоящей нежитью. Во время боя в лагере Прима правильно сказала — я целиком и полностью отдавал себе отчет в своих действиях. Я рвал врага зубами и когтями и… мне это нравилось.

Единственный момент, когда я почти потерял над собой контроль, был в самом конце. И пришедшее в тот момент знание было по-настоящему пугающе. Я ничего не помню о своей прошлой жизни. В моей памяти остались только общие знания рядового жителя Содружества Разума, куда просто никак не вписывалось это «пожирание». Тем более, что простой человек его провести не сможет.

Я уже давно понял, что был далеко не белым и пушистым. Я спокойно воспринимаю кровь и смерть, убиваю, хоть и не испытываю от этого радости. Но временами, в горячке боя, я наслаждаюсь криками и страхом моих жертв. Причем именно жертв, а не врагов, потому что как равных себе противников я их просто не воспринимаю. Как будто они мошки, закуска, которую надо всего лишь поймать.

Кто же я?

Наверно, впервые с момента пробуждения в пещере гоблинов, я задался этим вопросом. Но ответа мне пока получить неоткуда.

«Рус. В правом туннеле», — вдруг послышался шелест Примы.

Недоуменно посмотрев в указанную сторону, я заметил там прислонившуюся к стене фигуру человека в плаще. Кроме зрительного образа он больше никак не воспринимался и казался миражом, простым обманом зрения.

— Этого тут только не хватало, — вздохнул я, впрочем, направившись к нему.

— Как жизнь, зубастый? — негромко, но вполне жизнерадостно поприветствовал он меня.

— Мутирую потихоньку, — вздохнул я, помахав между нами хвостом. — А так пока держусь. Ты чего тут забыл?

— На запах пришел, — хмыкнул он. — На очень-очень скверный запах очень-очень больших для этого маленького мирка проблем. А тут ты. Впрочем, находить себе проблемы на одно место, это отличительное умение всех Рыцарей.

— Кстати, — припомнил я. — Про тебя тут спрашивали. Такая красивая и очень белая девушка.

— Беллана? — как-то разом побледнел Шен.

— Не знаю, как ее зовут, — я злорадно оскалился, — но она назвалась твоей невестой.

— Твою… — рыжий подавил в себе порыв сорваться с места прямо сейчас и обреченно вздохнул. — Ладно, все равно с ней давно пора что-то решать, так почему не сейчас?

— Так что там за проблема? — напомнил я.

— А, да тут слуга Незримого окопался, — махнул тот рукой. — Его кто-то сильно потрепал, вот он и восстанавливается где-то в этих катакомбах. Точнее определить не могу. Прячется хорошо, тварь такая. Учитывая, что ты видел Беллану, то наполучал он, скорее всего, от нее.

— И что, мне теперь еще и за этим слугой гоняться? — уточнил я.

— Не, малой, — усмехнулся желтоглазый, — не твоего полета птица. Держи! — он кинул мне маленький стеклянный шарик. — Если встретишься с ним лицом к лицу, разбей эту штуку и я портанусь к тебе. Сам с ним справиться даже не пытайся.

— Хм… Ну, спасибо, наверное… — неуверенно ответил я, пряча шарик в карман.

— Ладно, я тогда полетел, — ухмыльнулся Шен. — До встречи… Монстр.

Сделав шаг назад, он растворился в стене.

Вернувшись в лагерь, я легонько потряс кокон Лассах, который она соорудила между стеной и полом.

— Красавица, выбирайся. Твоя очередь дежурить.

В ответ мне прозвучало лишь какое-то сонное бормотание и все вновь стихло.

— Ну, раз так, — посмеялся я и бесстрашно полез внутрь паучьего логова.

Слегка скользя по шелковым нитям, я нашел паучиху в самом конце кокона. Она спала на чем-то вроде гамака из паутины. Броня и оружие лежали на полу, а на паучихе была только тонкая нижняя рубашка из полупрозрачного шелка.

— Лассах, хей… — я потряс девушку за плечо. — Хорош претворяться. Никогда не поверю, что к тебе в кокон может кто-то войти, и ты даже не проснешься.

Паучиха открыла один глаз и, осмотрев меня, тут же его закрыла. После чего слегка повернулась на бок, явно чтобы мне лучше было видно ее грудь.

— Принцесс прекрасные рыцари будят поцелуем, ты разве не знаешь? — томно произнесла она.

— Ну, допустим, ты не принцесса, — ухмыльнулся я, подходя поближе и склоняясь над ней. — А я мало тяну на рыцаря.

— Дурак… — прошептала она, обхватывая меня за шею руками. — Только Миллене не говори.

Долгий поцелуй паучихи носил немного сладковатый привкус.

«А дежурство?» — ехидно прошелестела Прима.

«А ты мне на что?» — мысленно фыркнул я, стягивая с девушки рубашку…

Отдыхали мы целые сутки, приходя в себя после долгого почти бессонного марафона по патрулируемой темными эльфами части пещер. Если не считать небольшой стаи рвунов и двух каких-то слизнеподобных монстров, забредших к нашему лагерю, то все прошло тихо и мирно.