Батальон, к бою!

Алексей совместил мушку с вырезом-целиком откинутого щитика. Выравниваем дыхание. А теперь плавный спуск. Бам! Приклад ударил в плечо. Никакого волнения у Лешки не было. Он действовал хладнокровно и совершенно спокойно, как на обычных, рутинных стрельбах. Одна только мысль царапалась в сознании. Ставки этого соревнования были слишком высоки. «Ох и неспроста это все затеяно пруссаком! Сейчас наши страны стремительно отходили от бывших ранее союзнических отношений. Слишком уж много было между ними противоречий. А новый король Пруссии все явственнее демонстрировал силу своей армии, стоящей у границ двух империй. Почему бы и здесь прилюдно не щелкнуть по самолюбию русских? Ведь если проиграешь, то обязательно разнесут и представят все в выгодном для себя свете. Вон сколько вокруг иностранных дармоедов собралось! Да и штуцер батюшкин жалко. Как родной он мне, столько лет верой и правдой служил».

Лешка как мог отгонял эти мысли, чтобы они не мешали работать с оружием. Тщательно осмотрев гладко отшлифованную пулю, он завернул ее в мягкий кожаный пластырь и начал забивать шомполом в ствол. Рядом со штуцером господина возился и немец-денщик.

– Ваше высокоблагородие, позвольте я вам буду перезаряжать? – предложил командиру Тихон. – А то что вы тут с этим молотком? Германский-то господин вона отдыхает.

– Сам я, Мухин, сам, спасибо тебе, братец, – отверг предложение солдата Алексей. – Ты давай с духом собирайся и думай загодя, как действовать будешь. Никак нам нельзя немчуре этой проиграть. Иначе они ружье твое заберут. А какой ты егерь будешь, ежели без ружья останешься?

– Я им его не отдам! – вскинулся солдат. – Пущай хоть чего они со мной делают!

– Ну, вот и думай, значит, Тишка, головой, – кивнул подполковник. – Тут ведь, помимо точности самой стрельбы, еще и сноровка нужна в заряжании, ибо на время состязания у вас будут. А перед этим ведь вам еще и две версты вдоль берега предстоит пробежать. Вот ты и смотри, как дыхание свое не сбить. Применяй, рядовой Мухин, нашу егерскую смекалку.

Штуцера были опять перезаряжены, и стрелки выпустили еще по одной пуле в свои цели.

– Пять выстрел! – оповестил всех собравшихся пруссак. – Ну, теперь слово за наш нижний чин. Господа, пока их отвести на исходный рубеж, предлагаю всем немного подкрепиться.

На взгорке у реки уже была накрыта пара походных столиков, и все присутствующие с веселым гомоном устремились к ним.

– Почему вы не пить вино, господин подполковник? Вы бояться утратить твердость рук? – с насмешкой спросил фон Корф. – Впереди только лишь стрельба из пистоль, все основное уже позади, и скоро мы глядеть на результат. Не правда ли, очень интересно? – и он отпил из своего фужера.

– Да, согласен, интересно, – подтвердил Егоров. – Но стрельба из пистолей тоже требует твердости, навыка и хорошего глазомера. Это совсем не простое оружие, и его нельзя недооценивать, – и чуть пригубил из своего фужера.

У большинства собравшихся были при себе зрительные трубы, все-таки в среде дипломатов и представителей европейских держав не было случайных и бедных людей, и они вполне могли себе позволить такую дорогую вещь. Теперь же они с огромным интересом наблюдали за двумя поединщиками. Вот сопровождающий соревнующихся человек резко взмахнул рукой, и две фигурки бросились по берегу реки в сторону огневого рубежа.

– Молодец, ах ты и хитрец, Тишка, какой смекалистый, – пробормотал Егоров, вглядываясь в окуляр.

– А ну-ка поясни, подполковник. Что он там такого измыслил? – поинтересовался Суворов. – Бежит вроде последним, вон как пруссак по песку резво скачет, словно бы породистый рысак несется. Видно, что он гораздо здоровее нашего егеря.

– Да в том-то и дело, ваше высокопревосходительство, что наш-то смекалистей этого рысака, – усмехнулся Лешка. – Тот вон по берегу напрямую понесся, аж песок из-под его подошв вылетает. А наш хоть даже чуток и подотстал, но зато немного левее взял, и, видать, он теперь по натоптанной тропинке бежит, не упирается. У кого из этих двоих дыхание к концу пути будет лучше?

– Ну да, ну да, вот ведь лис! – усмехнулся Суворов. – Ну-ну, поглядим, как там далее будет.

Пробежав более половины пути и, как видно, изрядно притомившись, пруссак оглянулся и заметил легко бегущего русского. Он резко принял вбок и выбежал на ту же тропинку.

– Ну вот, а теперь можно и поддать ходу, – пробормотал Егоров.

Тишка, словно расслышав командира, действительно набрал скорость и, оставив пруссака позади, прибежал к огневому рубежу, опередив его на добрую сотню шагов.

Алексей стоял возле своего солдата.

– Дыши, дыши, Тихон, вдох-выдох, вдох-выдох, вспомни, как мы это делаем на пробежках. Выравнивай дыхание и усталость из тела выгоняй.

– Да я не задохнулся, вашвысокблагородие, совсем даже не притомился, – резко и с шумом выдохнув, ответил ему рядовой. – Что уж тут, всего две версты ходу только ведь и было.

– Так, ты это, давай-ка не болтай! Вишь, какой он разговорчивый! – буркнул подполковник, оглядываясь на подбежавшего пруссака.