Батальон, к бою!

– Ну, вот, чай попьем, пару кусочков пирога откушаете, голубчик, вот тогда и поговорим, – с усмешкой сказал командир батальона. – Какие же могут быть разговоры, да на пустое брюхо? Давайте-давайте, ешьте, господин капитан-поручик, для молодого это вовсе даже и не еда, а так, одна лишь забава.

– В горло не лезет, не могу я, пока не объяснюсь, – мотнул головой Николай. – Позвольте мне, ваше высокоблагородие?

– Ну, если совсем не лезет, так чего уж, тогда давай, – вздохнул Егоров. – Что там у тебя стряслось, Николай?

– Господин подполковник, я считаю свое кавалерство и представление к новому чину незаслуженным. – Самойлов попробовал было вскочить со скамейки, но плюхнулся обратно на свое место после грозного кивка командира.

– Поясни-ка, что ты имел в виду? – Алексей, откинувшись на спинку своего массивного дубового стула, пристально вглядывался в глаза молодого офицера.

– Там, под Кинбурном, где мы весь день бились с турками, были офицеры, которые гораздо больше моего заслужили этот крест, – медленно проговорил Самойлов. – И проку от их командования было больше, и геройством своим они меня превзошли, и старше, гораздо опытнее меня, а вот же кавалерство мне только досталось. Да и чин этот, через ступень полученный, тоже меня тяготит. Вот как мне в глаза вам и всем другим теперь смотреть? Все ведь в один голос скажут, что племянник у знатного дядюшки все эти отличия для себя выпросил.

– А ты с Григорием Александровичем-то сам об этом говорил? – с усмешкой спросил Егоров.

– Да разве же с ним можно разговаривать? – вздохнул Самойлов. – Подзатыльник мне дал и дураком еще обозвал. Собирайся, говорит, обратно в свой гвардейский полк поедешь. Отпуск возьмешь, подлечишься немного, через годик с капитанством роту получишь, а там совсем немного – и штаб-офицерский чин уже не за горами. У тебя теперь, дескать, такой послужной список имеется, что к тридцати годам можно смело в полковники выходить.

– Ну а ты что? – Алексей внимательно слушал молодого офицера.

– А что я? – пожал тот плечами. – Не хочу я в гвардию, господин подполковник, во всяком случае пока. Здесь вот война настоящая идет, а не там в столице. Через месяц, не более, наш батальон вместе со всей армией на Очаков пойдет. А как же рота, как же солдаты там без меня? Да на кого я их оставлю? На унтера-недоросля, прибывшего из поместья?!

– Ну, ты это, на недорослей-то не очень напирай! – рассмеялся Егоров. – Я ведь и сам точно таким же семнадцать лет назад перед Кагулом в войска из батюшкиного поместья приехал.

– Ваше высокоблагородие, господин подполковник! – воскликнул Самойлов. – Да вы что, я вас вообще не имел в виду. Да это я так, просто, к слову пришлось. Простите дурака великодушно!