Батальон крови

– Посмотрим. Если вечером в город войдем, то и штаб там уже сделаем. Да у нас и штаб-то – я да комбат.

– Это неважно, главное, что он есть.

– Ну все, ребята-танкисты, покедово, я побежал комбата искать. Вдруг связь понадобиться.

– Давай, удачи. Если что – в городе встретимся.

Григорий надел за спину рацию и быстрым шагом пошел к окопам. Увидев Савчука, спросил где Киселев, и тот показал ему на укрепленное мешками заграждение.

– Товарищ майор, разрешите обратиться? – спросил солдат.

– А, Гриша. Ну, как сам-то? Чего у тебя?

– Да вот, рация. Связь не нужна?

– Золотой ты мой – конечно, нужна. Давай, вызывай!

Григорий снял рацию, включил ее, настроил волну и стал по старому позывному вызывать штаб дивизии.

– Рядовой Михайлов – ваш позывной «Город семь», наш – «Поле», – услышал он радостный голос Титовой.

– Леночка привет! Соедини с комдивом.

– На связи, – ответила радистка.

– Товарищ майор, комдив!

– Палыч, я знаю, что я с 11-й, но у меня все люди кончились. Дай подкрепления.

– Хорошо. После обеда принимай две роты.

– Ну вот и ладненько! – ответил Киселев. Он отдал микрофон Григорию, улыбнулся и добавил:

– Живем!

– О, смотри, каша едет, – закричали рядом солдаты. Гриша обернулся и увидел три полуторки с прицепленными к ним полевыми кухнями. Они подъехали к первому окопу и остановились. Кашевары залезли на котлы и, открыв крышки, стали кормить тех, кто уцелел в этом бою.

Из кабины выскочил Егор. Увидев своих, он подбежал к старшине и слезно стал умолять:

– Ну дайте мне хоть одного фрица кончить! Дайте, братки, я в долгу не останусь.

– Да ты чо, сейчас нельзя, – ответил Савчук и посмотрел на комбата. Майор отвернулся и махнул рукой.

– Ну… значит, можно, – подытожил старшина. – Тока смотри, в сторонку отведи! Эй, ребята, помогите ему, – обратился он к двум бойцам из батальона.

– Братки, ну не могу. Война кончается, а я все с этой кашей вожусь, – заныл Егор.

– На, – Савчук сунул ему в руки автомат. – Иди вон в окоп.

– А кого? – спросил кашевар.

– Да вот видишь офецерюга – эсесовец. Скажем, что власовец, по-русски говорил – их приказано в плен не брать.

– Спасибо, старшина, – обрадовано ответил Егор. Его глаза загорелись, и он с ненавистью посмотрел на немца. Солдаты оттащили его в окоп и крикнули кашевару:

– Ну, иди сюда.

Он быстро спрыгнул и пробежал к ним, перезарядил автомат и, увидев глаза немца, замер.

– Вот дурак, в глаза не смотри! – крикнул комбат, но Егор остолбенел. Он увидел взгляд врага и не мог вот так лишить его жизни.

– Что, слабо? – спросил стоящий рядом солдат. – Иди тогда, кашу вари.

Егор молчал, на его пухлых розовых щеках и лбу появились здоровые капли пота.

– В глаза не смотри! – еще раз сурово крикнул комбат.

– Ну, давай, – стал подгонять его крепкий солдат.

– Не мешайте ему! – крикнул старшина.

Егор обернулся, посмотрел на Савчука и, не поворачивая головы, нажал на курок. Немца отбросило от ударов пуль. Он простонал и замер.

– Все, готов, – посмотрев на труп, произнес здоровый парень. Егор выронил автомат, сел в окопе и прижался руками к земле.

– Оставьте его. Пусть отойдет, – приказал комбат. – Все, есть идите. И добавил: Хороший немец, смелый. Понял, что его сейчас расстреляют, но умолять о пощаде не стал. Вот с такими, охреневшими, сегодня встретимся. После обеда снова пойдем в атаку. К вечеру нужно к городу вплотную подойти.

Григорий стоял рядом с ним и все видел. Услышав первую просьбу кашевара, он сам остолбенел и потерял дар речи. Как это он вот так, когда не стреляют? Но после того, как все произошло, спрыгнул в окоп и подошел к Егору.

– Пойдем. Не оборачивайся. Ты свой счет открыл.

– Гриш, как это?

– Нормально. Но вообще, нельзя так, это неправильно. В бою все по-другому.

– И что теперь?

– Да ничего, не думай о нем как о человеке. Помни что это враг. У тебя кто от фашистов пострадал?

– Мать с отцом расстреляли – за то, что брат в партизаны ушел, а сестру в Германию увезли.

– Ну, вот ты и заплатил им по счету.

– Нет. Нужно еще двоих.

– О, да я смотрю, тебе понравилось?

Егор выпрямился, в его глазах появилась злость:

– Ничего мне не понравилось. Я должен это сделать, чтобы потом жить спокойно. Поможешь мне?

– Посмотрим, – ответил Гриша. Он внимательно посмотрел на кашевара и решил, что этому человеку нужно помочь, но тут же вспомнил о негласных законах войны. Не любит она, когда таких сильных, как этот фриц, расстреливают те, кто не прошел по кровавой земле. Может, это так – а может, иначе? Но у Егора своя месть и он, возможно, должен сделать это. Вот только война – как она на это посмотрит?