Батальон прорыва

– Такой женщине трудно отказать. Ладно, – генерал-майор перевел взгляд на Скоморохова. – Тебя бы под трибунал отдать, подлеца, но нам сейчас бойцы нужны, чтобы немца добить. Скажи спасибо ей, – генерал-майор кивнул в сторону Катаржины. – Только не надейся, что я тебя без наказания оставлю. Будешь в штурмовом батальоне до конца войны свою вину искупать. – Генерал-майор обратился к капитану: – Дедовский, проследишь за исполнением.

* * *

В расположение батальона Скомарохов успел перед началом наступления. Разговор с командиром роты Рукавициным получился коротким. Кричать младший лейтенант не стал, с упреком сказал:

– Учудил, пограничник. По твоей милости мне комбат шею намылил. Как же так, ты же бывший командир, с финской воюешь, должен знать, что главное в армии дисциплина! А ты… Эх! Я, конечно, понимаю, столько времени без бабы, а тут полька красавица, но служба есть служба, а бабами займемся после того, как войну закончим и Гитлера за причинное место на фонарном столбе повесим. Тебе еще повезло, легко отделался, могло быть хуже. Можно сказать, в рубашке родился. Сам знаешь, что бывает за самовольный уход из части. Сейчас не до тебя, но после наступления комбат собирался с тобой потолковать по душам, так что не расслабляйся. Пока же, извини, приказано тебя разжаловать в рядовые. Командовать отделением будет Милованцев. Но ты не расстраивайся, проявишь себя в боях – вернешь звание.

– Мне, товарищ комроты, все равно, в каком звании и в какой части с фрицами воевать.

– Вот это правильно мыслишь, а сейчас иди, готовься к атаке.

Атака началась через двадцать минут после разговора. Еще через час немцев выбили с позиций, пошли дальше. На исходе дня уже продвигались по земле Германии. Первым населенным пунктом на немецкой территории оказался небольшой городок. Его штурмовикам пришлось брать с боем. На пути у батальона встали солдаты вермахта и бойцы фольксштурма – ополченцы Третьего рейха. Батальоны последних были созданы в конце сорок четвертого года по приказу Гитлера и состояли из мужчин от шестнадцати до шестидесяти лет, не состоявших на службе в армии. Им и предстояло остановить штурмовиков, однако мощная огневая поддержка и напор красноармейцев сломили сопротивление и патриотический порыв немецких добровольцев и солдат германской регулярной армии. Артиллерия постаралась на славу. По позициям немцев на окраине городка прошлась огненная буря, а потому штурмовики не встретили организованного отпора. На позиции они застали только трупы фольксштурмовцев, одетых кто во что горазд. Они были в пальто, шинелях, плащах, шляпах, фуражках, кепках. Некоторые из вояк фюрера были в касках. Одинаковыми были только повязки с надписью на немецком: «Deutscher Volkssturm Wehrmacht». Здесь же валялось их оружие: ручные пулеметы, датские и французские винтовки, немецкие карабины, фаустпатроны и панцерфаусты. Те, кому повезло уцелеть, отошли к центру городка. Бойцам отделения Скоморохова были видны крыши нескольких каменных трехэтажных домов и шпиль кирхи. Но туда надо было еще добраться. Каждый дом на подступах к центральной площади мог таить опасность. Поэтому мимо двух-трехэтажных, по большей части каркасных особнячков с выступающими наружу балками и раскосами, мансардами и двускатными, крытыми черепицей, крышами, огороженных аккуратными заборчиками, продвигались с осторожностью. Шли, сохраняя обычный порядок. Посередине улицы ехала ставшая родной тридцатьчетверка «Резвый», прозванная с легкой руки Голоты «Трезвый». Впереди и по обеим сторонам от танка шли штурмовики с автоматами на изготовку. Позади боец с ручным пулеметом и еще двое с трофейными фаустпатронами, которые подобрали на позициях фольксштурма. Шли и, глядя на ухоженные дома немцев, вспоминали разоренные и сожженные русские деревни, белорусские села, украинские хутора и разрушенные города…