Батареи Магнусхольма

— Мы пробежались по Кайзервальду, но там, подальше, есть две усадьбы, Мейерхоф и Анненхоф, — ответил Лабрюйер. — И еще дальше — императорский рижский яхтклуб. От него до зверинца не более версты.

— Яхты! — воскликнул Хорь.

— И не надейся, — осадил его Росомаха. — Я под парусом хаживал. Сезон давно закрыт, яхты зимуют на берегу.

— Но там есть помещения, в которых, я уверен, спокойно можно жить — ведь никто сейчас туда носу не сунет.

— Отчего же не там назначена встреча?

— А была ли встреча возле зверинца? Может, «мерседес» остановился по какой-то технической причине — мотор заглох, или что там с автомобилями случается?

Росомаха и Хорь принялись выстраивать версии, уже не обращая внимания на Лабрюйера. А он думал о своем.

Нужно при первой возможности устроить Пиче строжайший допрос, нужно узнать, какие сюрпризы прячутся в зоологическом саду. У мальчишек нюх на все необычное — грех этим нюхом не воспользоваться…

Хорь решил, что охранять всю ночь зверинец бесполезно, и «Руссо-Балт» покатил обратно к Риге. Всю дорогу Хорь молчал — он понимал, что вылазка оказалась неудачной. Что выяснилось? То, о чем он и сам знал, — что кто-то из борцов тайно покидает цирк и возвращается туда незамеченным. И еще то, что фрау Шварцвальд иногда ночует в своей гримуборной — именно тогда, когда предстоят ночные похождения. Это разумно — там она одевается в короткий жакет и удобные шаровары, заматывает свою шевелюру черным шарфом, обувает ботинки наподобие мужских — на каблуках можно красиво ходить, а лазить и бегать затруднительно.

Лабрюйер тоже молчал. С Росомахой он бы еще поделился своими соображениями, с Барсуком — тоже, но Хорь в последнее время его безумно раздражал. Похоже, это было взаимно.

Росомаха довез Лабрюйера с Хорем до их жилища. Поднимаясь по лестнице, они не сказали друг другу ни слова. Должно быть, по милости Лабрюйера — он нарочно отстал.

Утром Лабрюйер хотел встать ни свет ни заря. Он хотел подкараулить Пичу перед школьными занятиями. А потом собирался телефонировать Линдеру — узнать, удалось ли изловить человека с разорванной рукой. То есть следовало немедленно лечь спать, даже не побаловав себя горячим чаем.

Так он и сделал. Разделся, лег в постель, побарахтался, принимая любимую позу для засыпания. И тут задребезжал дверной звонок.

Часы показывали четверть третьего ночи.

Лабрюйер, пуганая ворона, схватил пистолет и пошел отворять дверь, но не просто отворять — а, рванув ее на себя, за ней же и спрятаться.

Но это были не убийцы, не злодеи, не агенты «Эвиденцбюро». На пороге стояли герр и фрау Вальдорф. Оба — одетые, он — в стеганой теплой домашней куртке, она — в закрытом домашнем платье. Надо полагать, еще не ложились.

— Простите, герр Гроссмайстер, — сказал хозяин дома. — Моя сестра не у вас?

— Если у вас — вы только скажите! Вы ведь потом, как порядочный человек?.. — завершать мысль фрау не стала.

— Нет, ее у меня нет, можете сами убедиться, — ответил сильно озадаченный Лабрюйер.

— Но где же она тогда?

Лабрюйер поплотнее запахнул халат.

— Заходите, пожалуйста, — пригласил он. — У меня беспорядок, но…

— Я завтра пришлю свою Эльзу, она все вымоет и вычистит! — пообещала фрау Вальдорф. — Только помогите найти Ирму! Нам телефонировать в полицию?

— Бывало ли, что она приходила домой в такое время? — начал Лабрюйер правильный допрос.

— Мой Бог! Никогда!

— Ходила ли она по вечерам в гости к подругам?

— Ходила, — признала фрау Вальдорф. — К фрейлен Тимм, это очень порядочное семейство, к фрейлен Лемберг. Но возвращалась до девяти часов вечера. У нас не принято, чтобы молодая девушка сидела в гостях допоздна.

Насчет молодой девушки Лабрюйер имел свое мнение.

— Когда она ушла из дома?

— Когда? Она ушла после обеда, — неуверенно сказала фрау Вальдорф. — Я тогда ходила в третью квартиру напомнить, что пора заплатить за ноябрь. Я пришла — а в прихожей нет на вешалке ее синего бархатного пальто и шляпки, нет также маленькой круглой французской сумочки с цепочкой и бахромой.

— И больше она не появлялась?

— Она еще вечером говорила, что собирается навестить свою крестную, фрау Шварцбанд… У фрау Шварцбанд именины, ее нужно было навестить! Ирма сказала, что купит ей подарок — красивую настольную лампу, отделанную матовой бронзой, с колпаком из молочного стекла, за семнадцать рублей. Фрау Шварцбанд любит читать по вечерам в спальне… это хороший дорогой подарок для пожилой дамы!..

— Очень хороший, фрау Вальдорф, — согласился Лабрюйер. — Идите к себе и посмотрите, может, фрейлен Ирма еще что-нибудь взяла.

— Как вы думаете, нам нужно сейчас ехать к фрау Шварцбанд? — спросил глава семейства.

— Пауль, посмотри на часы! Это же неприлично! — возмутилась супруга. — Но что-то же надо делать!

— Сперва посмотрите, что она взяла с собой, какое платье на ней было, какие туфли, — терпеливо повторял Лабрюйер. — Если фрейлен не появится до утра и если окажется, что она была у крестной, но ушла оттуда до девяти вечера, все это понадобится, когда мы вместе поедем в Полицейское управление.

— О мой Бог, мой Бог… — фрау Вальдорф расплакалась.