Батарея держит редут

А дело на нашем левом фланге действительно принимало плохой оборот. Вмешательство Паскевича заставило отступавших замедлить ход, но их движение уже было замечено стоявшими во второй линии батальонами Грузинского полка. К тому же за плечами отступавших товарищей возникло и стремительно приближалось облако пыли, поднятое персидской конницей. Полковник Симонич заметил колебание своих гренадер и встал впереди них. В эту критическую минуту наибольшую распорядительность проявил генерал Вельяминов, который приказал сосредоточить на угрожаемом участке огонь центральных батарей. Персидская конница была вынуждена рассыпаться, и часть ее наткнулась на овраг. В результате начальную силу удара она потеряла. Тем не менее Аббас-Мирза, видя обозначившийся успех, бросил на свой правый фланг дополнительные силы.

Постепенно наши войска, остановленные Паскевичем, начали приходить в себя. Подоспели херсонские гренадеры; часть грузино-татарской милиции, обогнув овраг, ударила на сарбазов, отрезав от основной массы тех, кто засел в овраге. По приказу Паскевича в дело вступили нижегородские драгуны под командованием полковника Шабельского. Один батальон выдвинулся с третьей линии, достиг края оврага и, повернувшись правым плечом вперед, врубился в неприятельские батальоны. Разбитые и стоптанные ударом шеренги сарбазов одна за другой ложились под ударами сабель нижегородцев. Неприятельская конница опомнилась и бросилась помогать своей пехоте. Второй наш батальон, обогнув овраг, охватил сарбазов с другого фланга и тыла. Все перемешалось, началась отчаянная рубка. Под Шабельским была убита лошадь, почти все драгунские офицеры получили колотые и резаные раны, однако персидская конница, боясь полного окружения, была вынуждена отойти, и нам оставалось только разгромить остатки сарбазов. Они, разбившись на мелкие кучки, залегли в канавах и кустарнике. Драгуны стали выбивать их из укрытий, в плен никого не брали, захватили лишь персидское знамя.

С этого момента накал битвы начал перемещаться в центр, где кипела кровавая битва. Когда персы двинулись на наши позиции, Мадатов приказал своей пехоте сбросить ранцы и готовиться к удару в штыки. Соотношение сил было один к десяти, но оно не смутило отважного генерала. «Подпускайте персов поближе, тогда им будет трудно уходить!» – так распорядился он. Вельяминов приказал сосредоточить на них огонь своих орудий, и под ударами нашей картечи персидские батальоны замедлили шаг. Только теперь Мадатов выхватил шашку и крикнул: «ура!» Ширванцы и егеря кинулись вперед, за ними последовали и грузинцы. Начался страшный рукопашный бой. Во главе атакующих были командиры полков: Грузинского – Симонич, Ширванского – Греков. Они же скоро и выбыли из строя. Греков, сраженный пикой, был убит наповал, командование полком принял майор Юдин. Симоничу пуля раздробила ногу, он упал, но не позволил солдатам оказать помощь: «Вперед, ребята! Там ваше место!» При себе оставил цирюльника и унтер-офицера. Рана была тяжела и грозила перейти в гангрену, его срочно унесли с поля боя.

Паскевич, видя отчаянное сопротивление противника, решил подкрепить центральную группировку. Осмотревшись, он заметил недавно вернувшегося Болдина и подозвал его к себе. Похоже, молодой офицер понравился ему своей расторопностью.

– Кажется, наши дела на левом фланге выправились?

– Так точно, ваше превосходительство! Драгуны полковника Шабельского действуют выше всяких похвал.

– Я рад, поручик, что наши мнения совпали. Передайте полковнику благодарность за отважные действия и мой приказ нанести удар по персидскому центру. Нужно помочь генералу Мадатову.

Такой же приказ был послан остаткам херсонских гренадер, стоявшим в третьей линии. Радостные оттого, что закончилось утомительное ожидание, они бодро шагали мимо разгоряченных от своей огненной работы пушкарей и просили:

– Вы уж угостите их, земляки, покрепче! Поддержите, братцы!

– Не бойсь, употчуем! – обещали те.

Полковника Шабельского найти оказалось нетрудно. Своим видом он чем-то напоминал генерала Ермолова – такой же большой и громогласный, вокруг которого всегда толпились люди. Полковник был весь упоен боем: мундир залит кровью, один эполет оторван и свисал с плеча, седые волосы всклокочены, глаза горели яростным огнем. Казалось, он только и ждал доставленного приказа.

– Братцы! Персы нашим войскам в центре досаждают, требуется прогнать окаянных!

«Левое плечо вперед! Марш, марш!» – раздались команды.

– Ваше высокоблагородие! – обратился к нему Болдин. – Позвольте с вами пойти.

– Что, покомандовать хотите? Добро, у меня в офицерах большая недостача, но дело, знаете ли, опасное.

– Не покомандовать, а повоевать...