Батя, Батюшко и Бэмби

Судя по тому, как легко Оля ему предложила жить у себя — просто жить, безо всяких условностей, ей это не очень-то и нужно. А еще есть Никита. Ему как все это объяснить, с учетом объявившегося Евгения Борисовича? В каком статусе будет в этой ситуации сам Денис? И если вспомнить его диагноз, может быть, все-таки не стоит… Да кому нужны все эти скорые и глобальные перемены в жизни, кроме глупой карты?!

Но…

— В предсказания я не верю, — Денис прошел к столу и сел напротив Изольды Васильевны. Покрутил гранат в руках. Этот фрукт — символ любви и плодородия, как ему объяснили сегодня при покупке. — А что бы Оля ответила на те вопросы, которые задает данная карта, как вы думаете? Ведь это же ей выпало.

Они смотрели друг другу в глаза — взрослый мужчина и женщина, вошедшая в пору мудрости. Смотрели серьезно и долго.

— Я думаю, она этого ждет, — тихо и решительно проговорила Изольда. — Она может этого не показывать, Денис Валентинович, и никогда вам даже не намекнуть. Девочке в этой жизни досталось. Но поверьте женщине: почти все, кто говорит о неважности штампа и обручального кольца на пальце, лгут, сохраняя лицо.

Вот так поворот. Это был посыл — явный и четкий. Денис вернул гранат на стол. Любовь и плодородие? Решение, принятое безвозвратно и навсегда? Такое решение было принято на этой кухне почти два месяца назад. А если нужны формальности…

Так. Та-а-ак. Все услышанное надо как следует осмыслить, но…

Звякнул замок входной двери, и раздался жизнерадостный голос Никиты.

— Как вкусно пахнет! А что у нас на ужин?

Глава 16. Concensus omnium [49]

Они вспомнили и узнали друг друга оба. И если в себе Денис не сомневался, то факт проблесков памяти у этого… Дэн бросил взгляд на карту… Золотарева — удивил. А сам Золотарев, тот самый, которого Оля назвала «слизень», смотрел на доктора Батюшко и криво улыбался.

— Что, доктор, теперь как в том анекдоте — назначите десять клизм? — пациент старательно бравировал.

— Не мне решать.

— Отказываетесь лечить за мое нехорошее поведение?

— Свое поведение и пожелания по поводу клизмирования обсудите с другим врачом. Не мой профиль, — Денис вложил листки с анализами в карту и сдвинул ту на край стола. — Вам, дорогуша, к венерологу.

Брезгливость с лица и из голоса доктор Батюшко убирать не стал.

* * *

— Нет, так дело не пойдет, — заявила Славочка, глядя на только что подаренный сборник поэзии.

Они сидели на диванчике кинотеатра и ждали начала своего сеанса.

— В каком смысле? — растерялся Антон.

— В прямом, — девушка неспешно тянула через соломинку фанту, выдерживая паузу.

Изольда Васильевна всегда уделяла особое внимание паузам. Захотелось проверить их значение на практике. И, кажется, срабатывало. Радость и гордость молодого человека от только что преподнесенного в подарок сборника, где в том числе были и его стихи, куда-то исчезла. Антон замолчал, стушевался, тоже потянулся к соломинке. В его стакане была кола.

Паузу Славочка не смогла довести до конца, ей стало жалко своего визави.

— Где надпись «Ярославе от автора»? Автограф, опять же?

Антон поперхнулся и уставился на девушку:

— Ты серьезно?

— Более чем. Я знакома с настоящим поэтом, которого печатают в приложении к уважаемому изданию. А этот поэт не желает дать мне свой автограф. Чем же завтра хвастаться перед подругами в институте?

— Ну, если дело обстоит так… — широко улыбнулся парень.

— Именно так, — закивала головой Славочка и улыбнулась в ответ.

Антон, взяв найденную в дамской сумочке ручку, написал на странице поэтического сборника: «Самой лучшей девушке на свете».

* * *

Денис бросил взгляд на часы. Что-то задерживаются. Все сегодня задерживаются, он один, как фея домашнего очага, сидит дома. Ждет, когда Никита вернется после встречи с отцом и когда Оля вернется с работы — у нее какой-то форсмажор, и пришлось поехать в офис в субботу. Время — пять. И ни матери, ни сына до сих пор нет. Только домашняя фея по имени Денис Батюшко ждет свою семью домой. Дверной звонок прервал его размышления. Наконец-то.

Евгений Борисович кивнул неловко и спешно ретировался, как делал всегда — разве что сегодня ушел чуть быстрее, чуть ли не бегом. Ну и ладно, мы расстраиваться по этому поводу точно не будем.

Хотя…

Никита торчал в ванной долго — гораздо дольше, чем требуется, чтобы помыть руки. У домашней феечки от этого обострились все свежеобретенные феечковые инстинкты. А уж когда Никита вышел из ванной…

— Так, боец, в чем дело?

Боец шмыгнул носом, вытер о плечо щеку с остатками слез и отвел заплаканные глаза.

— Волейбол — это спорт настоящих мужчин, да? Как футбол и хоккей, а не слабаков?

— Это кто тебе такое сказал — про слабаков? — Дэн привычно прижал мальчика к себе, и тот отработанным движением уткнулся ему носом в бок.

— Папа, я ему рассказал про футбол, что нас выгнали, а он… он не верит, что я вернусь, сказал… сказал, что застряну в волейболе, а это так себе спорт, — глухо и в Денисову футболку ответил Никита.