Батя, Батюшко и Бэмби

Забыл, как же. Доктор Батюшко ничего не забывает. Евгений Борисович в прошлый визит сделал вид, что не услышал вопрос про ребенка. Но в этот раз подобный маневр не удался. И Антон с любопытством смотрел на явно замявшегося с ответом пациента. А тот пошоркал ладонями, зажатыми между колен, потом поерзал на кончике стула, а потом прошептал едва слышно.

— Вообще-то есть, но…

И замолчал, пристально разглядывая собственные руки и колени. Денис Валентинович дал тому полюбоваться, а потом переспросил:

— Но?..

От этого короткого вопроса даже у Антона мурашки по спине пробежали — от желания исповедаться, хотя и не его вовсе спрашивают. Вот такому тону, такой манере вести диалог надо обязательно выучиться! Если это в принципе возможно, конечно. И Борисыч среагировал как надо — вскинул взгляд, заторопился с ответом.

— Мы с его матерью в разводе, и она не разрешает видеться. И вообще, доктор, это все такое болезненное. Ребенок есть, а я даже подойти к нему не могу, потому что потом высказывается… дочке, что… хуже меня на свете и не сыскать человека, — тут Антону показалось, что сейчас по гладкой бледной щеке скатится скупая мужская слеза, но Евгений Борисович лишь помолчал, скорбно поджав губы, а потом тихо добавил: — Вот такая жизненная драма.

Макбет, акт второй, сцена шестая!

— Понимаю, — мягко и изумительно для него сердечно проговорил шеф. Нет, такому тону не выучиться ни в жизнь, это дар! — Но для перспектив нашего лечения это положительный момент в анамнезе, понимаете?

Евгений Борисович энергично закивал.

Пока Денис Валентинович делал пометки в карте и расписывал пациенту план лечебных мероприятий, Антон пытался срифмовать свои впечатления от Евгения Борисовича. Но не клеилось никак.

— Спасибо, доктор, — между тем уже расшаркивался пациент. — Вы даете мне шанс стать отцом во второй раз. Исправить, так сказать… ну вы понимаете…

Гамлет, акт пятый, сцена восьмая.

Но шеф лишь кивал, смотрел сочувственно и желал удачи Евгению Борисовичу. И с удачей наперевес страдалец закрыл за собой дверь.

— Какая драма, Шекспир рыдает!

Батюшко иронию не оценил. Одарил Антона взглядом — из тех, нехороших, которым он был обязан своей репутации человека черствого и бессердечного, а также циника и язвы. И голосом, которым вполне можно было местную заморозку делать, проговорил:

— А ты, надо полагать, много знаешь о том, что чувствует мужчина в его положении?

Что же все такие нервные, а? Пришлось Антону примирительно улыбаться.

— Нет, я не про это, ну… в смысле не про его проблему. Просто он лицемерный. Прямо как… этот… Тартюф!

— Ты просто сегодня блещешь интеллектом, — желчности у Батюшко в голосе не убавилось. — Так подмывает тебя, всего из себя высокоинтеллектуального, отправить в отделение. Утки выносить. Но уважение к престижу врачебной профессии не позволяет. Поэтому иди карты разбирать. А у меня еще вечерний прием в Центре семьи.

— Слушаюсь, Денис Валентинович.

А что еще оставалось сказать?

* * *

Дома Олю ждал сюрприз. Из неприятных.

Изольда Васильевна лежала на диване в гостиной, а Никита бегал вокруг нее со стаканом воды. Оказалось, давление, и привычные таблетки не действуют. Все мысли о Новом годе с галстуком разом вылетели из головы. Оля набрала номер скорой, но там честно предупредили, что раньше, чем через час, не приедут. Все машины на выездах, а в городе пробки. Предложили обратиться в частные клиники. Времени искать телефоны частных не было, поэтому она сделала то, что сразу пришло на ум, — проконсультироваться у знакомого доктора Айболита. И там ответили, хоть и после довольно продолжительных гудков.

— Слушаю.

— Денис, у Изольды Васильевны сильно подскочило давление. Что делать? Я позвонила в скорую, но там сказали, что приедут не раньше, чем через час. Лекарства не помогают. Нужны какие-то уколы? Капельницы? Что мне делать?! — она выпалила это все одной непрекращающейся очередью, почти паническим голосом, не осознавая, что назвала его Денисом.

Оля никогда не называла его по имени, отделываясь «доктором» или «Айболитом», а если и проскальзывало пару раз, то неизменно с обращением на «вы».

В трубке молчали. И она не понимала почему. А потом фоном услышала мужской голос, который что-то спрашивал, и ответ Дениса явно не ей: «Подождите минуточку». Пришло осознание, что позвонила не вовремя.

Это она после рабочего дня вернулась домой, а у него еще частная практика, где прием до девяти вечера. И кажется, именно он сейчас и идет где-то на другом конце Москвы.

— Прости, я не спросила, можешь ли ты говорить…

Но Олю прервали и начали задавать предметные вопросы: какое давление, какие препараты принимались, сколько прошло с тех пор времени, на сколько упало давление. Оля переспрашивала у Изольды, потом передавала ее еле внятные ответы в трубку. Получила рекомендации и название других лекарств, более сильного действия. И как-то потихоньку успокоилась. Исчезло чувство беспомощности. Есть кто-то, кто знает, что и как. Когда у человека на том конце такой голос — спокойный и уверенный, ему нельзя не верить. Ему ХОЧЕТСЯ верить.