Батя, Батюшко и Бэмби

А сейчас, глядя на то, как ее сын садится в машину, Оля испытывала почти ужас. Заигралась. Подпустила. Разрешила перейти дозволенное. А что дальше?

Как замечательно они смотрелись вместе: Никита и Денис. И как обрадовалась она тогда, до Нового года, когда поступило предложение взять с собой на турбазу ребенка. И как невероятно прошел вечер в номере с кино. Оля даже знала точно подходящее для описания слово. По-семейному.

Самообман.

Самообман, который начал безжалостно расходиться по швам в момент вручения подарков. Это случилось уже после прогулки на снегокатах, после вкусного обеда с горячим борщом и шумными разговорами, почти перед самым отъездом, когда надо было собирать вещи. И на дне сумки Оля увидела так и не врученный галстук в картонной подарочной коробочке.

Никита после обеда убежал на горку с новыми друзьями, в номере они остались вдвоем, момент оказался подходящим, поэтому Оля вынула из сумки свой новогодний подарок.

Она подошла к Денису и вручила его со словами:

— Это тебе. С Новым годом.

В тот момент ей показалось, что между ними что-то изменилось. Может, сказался вечер с кинопросмотром, может, поцелуи у елки, а может, поездка на снегокатах, когда крепко прижималась к его спине, и они неслись с огромной горы, и хотелось кричать, но вместо этого Оля уткнулась лицом в куртку Дениса. И вот сейчас, держа в руке подарок, она словно продолжала лететь… лететь… лететь… и смотреть, как он раскрывает коробочку, смотрит на галстук, потом на Олю, потом берет галстук, вешает себе на плечо и интересуется:

— Изольда одобрит?

— Увидим, — ответила она, все еще летя.

А потом разбилась. Если летчик неумелый, такое случается.

Денис ее поблагодарил, поцеловал в щеку, вынул из своей сумки перчатки. Чудесные, черные, мягчайшей кожи, вечная классика. И сам выбор подарка — ее постоянно забытые перчатки… разговор для двоих, а потом…

— С размерами я не ошибаюсь, но ты примерь на всякий случай.

И все. Полет окончен.

Оля послушно примерила и удостоверилась, что по размерам доктор Айболит специалист. Глаз — алмаз. Скольким женщинам ты дарил подарки, не ошибаясь с размерами? Размерами чего? Рук? Ног? Груди?

Это тем женщинам, которым не надо пуговицу на лбу пришивать? Которые прошли фейсконтроль?

Одна фраза и четкое понимание: ты одна из многих.

В голове возникла картинка вереницы женских силуэтов, и где-то там, в серединке, есть и ее фигура.

А как же елка, снегокаты… сауна?

Самообман. Заигралась. А реальность — вот.

Она тогда нашла в себе силы сказать:

— В самый раз, спасибо.

Они давно уже уехали: Денис и Никита, а Оля все стояла перед окном, глядя на засыпанный снегом двор. Зачем она отпустила Никиту?

Зачем?!

Не хватило сил сказать «нет». И как же они дальше? Когда доктор Айболит решит безошибочно определить размеры следующей женщины?

Что будет с Никитой, который так безотчетно, так искренне тянется к этому мужчине, ища в нем отца?

* * *

На обратной дороге Денис молчал. В его словах не было нужды — в машине работало Nikita FM. Мальчик замолкал только на то, чтобы перевести дыхание или отпить воды из пластиковой бутылки. Все остальное время он говорил. Взахлеб, выплескивая эмоции и впечатления. Дэну оставалось лишь время от времени кивать и соглашаться.

— А классно было, да? А как я в конце выскочил, прям как спецназовец?

— Жаль, что ничья, но в футболе тоже ничья бывает.

— Хорошо, что ничья. Никто не обиделся зато. Я люблю, когда в футболе ничья. Нет, выигрывать я люблю больше, но ничья тоже очень хорошо.

И по кругу — про все: про полигон, про Федора (похоже, у Никиты появился новый кумир, еще бы, студент-медик!), про то, что девчонки стрелять не умеют и только пищат, и дальше, дальше, дальше…

А Денис купался в этих словах, в этом потоке чистой детской радости, в эмоциях, которые щедро выплескивал Никита. Общением с детьми Дэн обделен не был, но сейчас творилось что-то иное. Его словно омывал поток из счастливого детского голоса, поблескивающих в зеркале заднего вида глаз, почти ощутимо звенящих в воздухе чувств. Сейчас в машине царила особая атмосфера. Только для них двоих. И от нее было внутри тепло, светло и немного горько. Потому у этого чувства имелся отчетливый привкус запретного.

Этот привкус появился не сегодня. Сначала он возник между ним и Олей, а теперь ярко чувствовался в том, как складывались отношения между Денисом и мальчиком. Дэн зашел слишком далеко. Непозволительно далеко. И уйти без потерь уже не получится.

Денис тряхнул головой, отгоняя эти мысли. Не сейчас. И, воспользовавшись паузой в детском монологе, спросил:

— А чего с русским не дружишь, а?

Радостная улыбка потухла, Никита горестно вздохнул и отвернулся к окну:

— Не получается.

— А как слово пацана собрался сдержать?

— Не знаю, — уныло раздалось сзади. А потом Никита просунул голову в передний салон. — Но я буду стараться!