Батяня. Бой против своих

Отсек самолета наполнился ехидным молчанием, на лицах появились легкие ухмылки — история, рассказанная капитаном, показалась десантникам выдуманной, неправдоподобной. Все слышали много баек, но тигр-людоед и премия в сто рублей…

— Нашел кого пугать — десант! Ты, наверное, колониальных произведений Киплинга начитался, — бросил майор Лавров.

— Кого?

— Редьярд Киплинг, это который «Маугли» написал, — просветил Вульфа Лавров. — Тоже мне Шерхан нашелся! — И как бы оправдываясь, добавил: — Моя тетка в поселковой библиотеке работала, Киплингом зачитывалась.

— Тигры, наверное, во всем мире одинаковы. Вот человек и писал, что знал. Я тоже не вру, рассказываю, что слышал и видел своими глазами.

— В следующий раз что-нибудь пострашнее придумай, — произнес лейтенант Еременко.

— Ну Вульф, ну сказочник, — продолжал смеяться Барханов, — ты еще про оборотней расскажи.

— Да ну вас всех, — капитан без прежнего миролюбия посмотрел на товарищей, тема превращения человека в волка была для него запретной.

Голос пилота, вырвавшийся из динамика, сообщил, что до намеченного Лавровым квадрата предполагаемого десантирования осталось пять минут полета. Бойцы спецназа ВДВ переглянулись.

* * *

Небольшой поселок, раскинувшийся на правом берегу реки Лефу, имел вполне русское название — Веткино. Но многие населявшие его теперь жители вовсе не были похожи на славян: раскосые глаза, смуглые лица, предельно низкий рост. Китайцы уже давно облюбовали приграничные территории России, подступающие к КНР. Здесь на одного русского уже приходилось по два китайца и одному корейцу, и если бы не официальная граница, отделявшая страны друг от друга, то эта территория давно бы подчинялась Пекину. Правда, если бы провели поселковый референдум, еще неизвестно, как бы проголосовали азиаты. В России им легче было зарабатывать на жизнь, чем на родине. Половина из них, конечно же, даже не имела вида на жительство.

Местные власти закрывали глаза на прибывающих и прибывающих китайцев. За пару лет Веткино выросло — на месте старых развалюх появились двухэтажные дома, асфальт покрыл главную улицу поселка. На площади по выходным даже организовывали небольшой рынок.

Ни для кого не секрет, что каждый китаец, прибывший и сумевший закрепиться на территории чужой страны, тут же зовет своих родственников, а родных у одного китайца больше, чем у русского тараканов в квартире.

«Где китаец, там и Китай», — любят говорить в Поднебесной.

Поэтому было бы странным, если бы новые жители поселка не соорудили собственную неофициальную вертикаль власти, независимую от российской.

Пожилой китаец в пестром халате задернул занавеску. Его недавно возведенный дом стоял на отшибе, вплотную к подступавшей тайге. Просторный рабочий кабинет помрачнел. Настенные часы в виде скворечника щелкнули, в резном корпусе хлопнула дверца. Вылетевшая на выдвижной подножке кукушка пару раз пискнула и вновь скрылась в своем жилище. Китаец хмыкнул и допил апельсиновый сок.

Между указательным и большим пальцем его правой руки блеснула изысканная бензиновая зажигалка ручной работы. Он по привычке щелкнул колесиком и поднес небольшой огонек к чуть приоткрытым губам, но прикуривать не стал. Это был своего рода ритуал, испытание силы воли. Вот уже полгода, как заядлый курильщик уменьшал дневную норму сигарет на одну в месяц. И теперь вместо двадцати ему полагалось только четырнадцать. Аккуратно опустив зажигалку в оттопыренный карман халата, хозяин дома сел за письменный стол.

Как и все китайцы, Хан Вен был невысокого роста, с желтоватым, худощавым лицом. Только у него была одна маленькая особенность во внешности, которая отличала его от других соплеменников, — пухлые губы. В детстве над ним даже подшучивали, называя негром. Но по этому поводу он не комплексовал, даже наоборот — гордился, считая эту часть своего лица самой мужественной и привлекательной.

Несмотря на свои шестьдесят пять, он каждый день занимался зарядкой, постоянно поддерживая тело в отличной физической форме. Ни сутулости, ни усталости во взгляде, ни обвисших мышц на животе и руках у него и в помине не было. Но седые волосы, появившиеся несколько лет назад, выдавали его возраст.

Обычно в таком возрасте, как у Вена, у мужчин жизнь уже сложилась окончательно, и они «сбавляют обороты», пользуясь достигнутым или уходя на покой. Вен же продолжал вести энергичную жизнь, словно бы впереди у него было еще много сил и лет. Выстроенный им за последние годы бизнес не прощал отдыха и расслабления. Всюду нужно было быть первым. Другого места в жизни Вен не принимал.

Именно неустанный труд и сила воли сделали его тем, кем он стал. Теперь четыре десятка китайских огородников-нелегалов работали на него. Ни один охотник-китаец или кореец из поселка не мог сдать пушнину никому другому, кроме как Вену. Сбор и сбыт лекарственных трав, грибов и ягод тоже проходил через его руки. Два магазина из трех в Веткино принадлежали ему. Он был негласным главой поселка, его бессменным мэром.