Батор (СИ)

В злость Олег упал основательно, трудно было себя контролировать, особенно когда кадры воспоминаний, включая морду участкового, так и стояли перед глазами. По этой причине на мгновение он даже и вправду увидел перед собой не Грома. «Соберии-и-ись», — протянул Волков, напоминая где, почему и при каких обстоятельствах находился, вот только поздно опомнился — уже попался, что называется, и с самого первого упоминания об убитой матушке.

Олег прикрыл глаза, перечеркнул мысленные воспоминания и намеренно напустил на сознание пустого мрака, пытаясь вернуть контроль, прежде всего, над собой. Не совсем вышло, тогда Волков отцепился от плеч, согнулся и, уперев локти в колени, на выдохе пробормотал:

— Вроде так называется это ваша личностная причастность. Не знаю. — Он прикрыл едва тёплыми трясущимися руками лицо, провёл по нему, следом сцепил пальцы вместе.

— Так и есть. — Гром вдохнул.

Снова перестал доноситься стук по клавишам, потому Олег исподлобья глянул на Прокопенко. Товарищи переглянулись, после офицер впереди с потемневшим взглядом вернулся к документам и бюрократической процедуре, а другой зашуршал бумагами. Волков упёр взгляд в пол, постучал носками попеременно и покривил губами, постепенно успокаиваясь и надеясь, что на этот раз он вернул себе достаточно самообладания, чтобы его не пошатнул и собравший на него досье мент.

— Попал в детдом после смерти отчима. — Гром решил уйти от опасной темы для Олега к удивлению последнего. Офицер помедлил, но на этот раз беспризорнику было нечего добавить — сдох и сдох. Говорить и добавить нечего. Всё содержалось в документах другого расследования.

Волков только перебрал пальцами, слушая заговорившего Грома дальше:

— Год как тебя и твоих друзей начали замечать на улицах. У участкового на вас целая пачка документов от воспитательницы вашего потока Ольги Петровны.

Снова шелест. На этот раз Олег чуть пристал и разглядел, как поверх дела были положены бумажные листы — не бумага плотная, а именно тоненькие почти целлофановые листочки. На таких передавали факсимильные копии через факс, и было это тем ещё сложным делом: соединить связь между аппаратурой, вовремя нажать нужные кнопки, чтобы потом эта аппаратура или съела документ, или отпечатала так, что приходилось повторять заново. Более того на таких листах сообщение подтекало.

Волков оставил в сторону рассказы Жанны Емельяновы о причудах бухгалтерии и присмотрелся к данным — во всех содержались копии титула заявлений без приложений, какие писала на них Ольга Петровна и передавала участковому там, в районе батора.

— Всегда сбегаете на неделю, или меньше. Но точно не больше.

Олег молчал.

— Есть комментарии? — подталкивал его к разговору Гром.

Волков молча упёр обратно взгляд на руки и обратно сгорбился. Гром — отдать должное его упорности и настойчивости — говорил всё таким же спокойным голосом:

— Нет, так нет. Тогда другое. — По новому шелесту Олег догадался, что были положены следующие документы из папки на беспризорников, но смотреть не стал, да и для чего? Вон мент отлично комментировал, не хотел у него забирать это право, которым старший лейтенант и продолжил пользоваться:

— На вас написали заявление на воровство. В основном книжные лавки и магазины.

В Олеге снова всколыхнулась ратующая за правду сторона, которая напомнила как раз придуманный ещё год назад ответ, как-то не пригодившийся за все побеги. Вот сейчас настал тот случай из придуманного плана, и Волков уточнил:

— Только книжные и будут. — Он переминал руки. — И не лавки они, а развалы. У них нет … — Олег помедлил, снова вспоминая госпожу Емельянову, — разрешения торговать, потому и официально ничего предъявить не могут.

— Ну надо же… — удивился Гром. — Выходит потому и крадёте только с развалов, — догадался он, на что Олег мрачно кивнул, не став как-то оспаривать.

Вместе и правда были завсегдатаями книжных развалов, «магазинов» Петербурга и точек сбора макулатуры, где все искали себе литературу и где её же воровали. С последних двух объектов без зазрения совести: люди выкинули, они подобрали. Честный бесплатный обмен.

А вот с развалами решились потому, что, как и упоминал Олег и как ему объяснила умудрённая практикой и законами госпожа Емельянова, книги там были почти нелегально: налоги такие точки не платили, губернатор долго лямку тянул, что с ними делать, а после и вовсе принял закон с кучей лазеек, где непонятен… как его… юридический статус таких мест и процедура определения границ муниципальной территории, на какой те продавали.

— Крадёте книги? — отозвался Прокопенко, о присутствии которого Волков позабыл.

Он посмотрел на отвлёкшегося от монитора офицера почти уязвлённо и дополнил:

— В магазинах прижмут. На развалах — копейки. Учиться по чему-то нужно.

— Беспризорники, ворующие книги ради обучения?

Вот теперь Олег точно оскорбился на уточняющий вопрос, глянул на старшего лейтенанта, слегка склонив голову, и, напомнив себе о приличиях, почти философски проговорил:

— Питер.