Батор (СИ)

Прошли потом, что говорится и огонь, и медные трубы, и рассказы о своём, личном. Доверяли друг другу, но в меру, а сейчас так вообще спокойненько обсуждали пришедший недавно заказец.

— И давно твой тронулся? — фыркнул Мёрдок.

— Сергей? — на всякий уточнил Олег, а то мало ли — может, он имел в виду тронутых в их отряде.

— Да, лисичка.

Волков дёрнул уголком губ и попытался припомнить студенчество, детство, моменты Вместе. Разумовский всегда странным был, но чтобы опускаться до убийства?.. Олег нахмурился, не зная, что и ответить. Факты на лицо и отвергать их глупо: именно Сергей Разумовский напялил костюм и прошёл мором по Питеру, за что и загремел в психиатричку.

Сознание зацепилось за последнее. А ведь и правда… Поместили не в тюрягу, а психиатричку. Что-то как-то раньше он этому значение не придал.

— Не уверен. В детстве нормальным был, — проговорил Олег, вкладывая уверенности в голосе, хотя внутри сомневался, знал ли он всё о Сергее на самом деле, чтобы судить. Произошедшее в их городе вбило клин доверия глубже, породив раскол больше. Перед глазами предстало много случаев его «выпадения из реальности», когда и паника накрывала, и сила безумная появлялась, и после провалы в памяти присутствовали.

Может, и было что психиатрическое, что Серый утаил.

Олег бы совсем не удивился, окажись это правдой.

— Может, после смерти вашей? — остановил от воспоминаний голос Мёрдока.

— Может, — подтвердил Олег. — Но не думаю. — Волков выдохнул дым, ощущая как очередной глоток никотина обжог сильнее глотку. «Хо-ро-шо как». — Я его на похороны не пустил. Знал, что слетит.

— Значит, из-за другого слетел, — лояльно отозвался Макалистер, и Волков только уклончиво согласился:

— Вполне.

Оба помолчали. В тишине жара города, где укрывались на временном привале наёмники, слышался приглушённый гул других из отряда — речь велась на разработанных условиях искусственного языка. Учитывая, что все в группе были бывшими контрактниками из разных государств, язык вышел специфическим, являлся симбиозом из вырванных из разных слов, отчего и понять, о чём говорили военные, редко кто мог, а если и расшифруют уже и поздно будет. Это ни раз спасало жизнь на исполнениях заданий по всей территории Сирии и ближайших государств, втянутых в конфликт.

— Ещё и костюм дурацкий, супермен хренов, — выдохнул Макалистер.

Олег хохотнул — костюм и правда дурацкий с этой маской, где из-за линз намеренно лишается доступный обзор, да и ещё клюв вместе с плащом — стопроцентная гарантия — цепляется за что не попадя.

— Но огнемёты клаа-а-ассные, — выдохнул Волков почти по-ребячески.

— Не практично, — угрюмо парировал Макалистер.

— Зато классные, — настоял Олег.

На этот раз оба хмыкнули: отозвалось в этом что-то детское, когда хотелось иметь вещь с такой мощью, однако Волков не мог не согласиться — на войне и в битве эффективнее всё же родной пистолет, а не огонь с сильно урезанным радиусом «стрельбы».

— Так что будешь делать? Решение уже принял? — подвёл, наконец, к теме затянутого разговора Мёрдок.

Олег притих, вспомнив за рабочий телефон с заказами, на который недавно пришло новое предложение — что иронично — от этого «Чумного Доктора». И вот теперь наступала самая настоящая загадка взрослого уровня: один рыжий кретин-заказчик в психиатричке в России, наёмники с полученным от него предложением на заказ в Сирии заканчивают другой, место назначения после «спасения» — Италия (и почему Олег почти не удивлялся?), расстояние почти две с половиной тысячи километров и несколько международных границ, на некоторых из которых полный «железный занавес», то есть не просто досмотры повышенного контроля и бдительности, а фактическая изоляция, только если у человека не будет госбумаги со специальным штампом за подписью главы государства. И то не факт.

«Я ему что, Хоттабыч? Или Серый Волк?» — растянул Волков, вспоминая своих людей, затем припомнил кулон, спрятанный под защитными пластинами броника, и философски протянул: «Волк, но не серый и не идиот».

Укрываться в зоне боевых действий и наживаться на этом, исполняя контракты то на одну, то на вторую, то на третьи стороны — это одно.

Но попытаться вылезти за пределы этого кокона, где каждый выживал, пока власти мерились размерами калибров и религией, а скорее амбициями на власть, — это совершенно другое.

Более того при существующем сейчас цифровом рабстве почти нереально произвести переход. Вытащить по старинке вертолёт — так себе затея. Подорвут на границе как незарегистрированное лётное судно, а потом спишут на провокацию соседа-государства на радость пропаганде.

Да и это так, на будущее. Если ближе и самое основательное, то перетащить через границу наёмников — бывших контрактников — означало окончательно поставить на многих штамп «дезертирства», а это противоречило принципам их отряда. Они наживались на войне, пока она шла, но…

«Хм», — выдохнул Олег, зацепившись за «пока».

— Что по официалке? — вдруг спросил Волков.

Мёрдок помедлил, размышляя, затем, осматриваясь, проговорил: