Батор (СИ)

Так за разговорами оба добрались до перекрытой железкой дырки в заборе, через который пролезли, уместили обратно железку и направились уже к черновому входу, где распрощались до вечера. Поднимаясь по лестнице до своей комнаты, Олег через окна увидел, как шохи Васюткина караулили парадник, оттого лишний раз поблагодарил Марго. После обеда и до вечера Волков прождал Разумовского, но тот в комнате так и не появился, а когда время перевалило к пяти, он плюнул, оставил записку и направился на ужин, затем в библиотеку.

К ним в тот день Сергей так и не присоединился, да и засыпать Олегу пришлось в пустой комнате.

========== Олег Волков ==========

«Губернатор города, Валентина Матвиенко, взявшая на особый контроль расследование убийства, отчитала следственный отдел ГУВД Петербурга и Ленинградской области за затяжной характер следствия. В свою очередь начальник криминальной милиции Владислав Пиотровский заявил, что следователи отыскали связь между убийством, совершённым в феврале этого года, и нападением, произошедшим двадцать первого сентября прошлого года на цыганский табор. Напомним, что оно было совершено десятью скинхедами, вооружёнными цепями и палками. В результате нападения погибла шестилетняя девочка, и ещё одна — семилетняя — попала в реанимацию…»

Диктор намеренно помедлила, приковывая к себе окончательно внимание не только Олега Волкова, но и других воспитанников, собравшихся в центральном зале детского дома, где стоял единственный на всё здание телевизор. Но Олег всё же ненадолго отвлёкся, скользнул взглядом по макушкам детей их потока, затем чуть дольше задержал взгляд на побледневшей Ольге Петровне — удерживая одной рукой вязанную мохнатую шаль, она касалась ею подбородка, а другую сжимала в кулак. Бледный испуганный взгляд цепко следил за демонстрируемыми на экране пузатого телевизора сводками, вниманием к которым Волков также вернулся, когда диктор продолжила:

«…Что любопытно, тогда старший помощник прокурора Петербурга Елена Ордынская утверждала, что «идеологической подоплёки и национальной вражды в действиях подростков нет — это просто хулиганы», а известие о нападении стало доступным лишь спустя две недели, и то, после независимого журналистского расследования, проведённого нашей сотрудницей Евгенией Добролюбовой. В таком случае, если бы не наше вмешательство, то милиция продолжила бы умалчивать о случившемся? И неужели даже сейчас, несмотря на все открытые факты, нас продолжат убеждать, что идеологической подоплёки и национальной вражды в убийстве не присутствует, и угроза в лице набирающего преступные обороты действия скинхедов контролируется властями?»

Диктор снова взяла паузу. Олег пробежался взглядом по комнате, ощутив на себе чужое внимание, и отыскал его источник. Взгляд его столкнулся с Васюткиным, на чьём носу уже как пару дней красовался широкий лейкопластырь. Шкет стоял по другую сторону комнаты, но, приметив на себе внимание, не отвернулся. Олег сцепил зубы, сделал шаг назад, когда Васюткин ткнул Палочкина вбок и указал головой на Волкова, а следом как можно аккуратнее направился к лестнице. В спину ему донёсся остаток репортажа, эхом прокатившегося по удивительно тихому детскому дому:

«Мы будем следить за развитием ситуации и напомним, что убийство таджикской девочки Хуршеды Султановой произошло девятого февраля этого года. Ребёнок получил одиннадцать ножевых ранений, несовместимых с жизнью. Убийцы скандировали националистские призывы. Данное убийство стало десятым преступлением, совершённым за последний год на национальной вражде. А теперь к другим новостям…»

Волков достиг холла и, минуя охрану, выскочил наружу. Он договорился вчера, что встретит Марго после дополнительной секции волейбола у школы, но теперь с вмешательством «шкетов» планы пришлось менять кардинально. Уводить к школе — нельзя, батор слишком малый, чтобы скрыться, более того, если они позвали кого из других потоков — точно не скрыться. «Если есть погоня», — вдруг мелькнула в сознании мысль, заставившая его смутиться — что если он неверно интерпретировал сигналы и знаки, полученные тогда в комнате второго этажа?

Олег замер, оглянулся назад и приметил, как вслед за ним шохи таки кинулись, только было их всего двое: Васюткин и Палочкин. Они остановились пока на пороге, набрасывая куртки и осматриваясь, а Волков выжидал. Его взгляд цепко изучил окрестность.

У парадного обнаружились смотритель-уборщик, орудующий лопатой над снегом, и директриса с незнакомыми, скорее также с сотрудницами опеки или с родителями. Чуть дальше виднелся кусочек тропы, уводящей на задний двор и, насколько Олег помнил, там сейчас совершали вечернюю прогулку дети младшего потока. И первое, и второе не спасёт — шкеты как шакалы начнут ходить вокруг территории, и, если на втором ещё можно спрятаться (если это не «Горыновна», которая отвадит к Ольге Петровне обратно в здание), то первая точно отошлёт Олега куда подальше. А там и эти схватят.