Батор (СИ)

Сергей осмотрел украдкой взрослых — все притихли, включая Торгома Арсеновича. Тогда Разумовский решил добить их и перевести с резковато-диалектного стиля изложения Марго на более понятный:

— Работает, как замещение, — подсказал он, втянув голову в плечи. — Так мозг обманываешь и притупляешь вечное ощущение недостатка.

— И того, что ты прокажённый, угу, — перехватила инициативу Марго. — Вот и прихожу. Воображаю, что сказали пойти что-то найти на полках. А потом принести. Возникает ощущение… причастности. Ещё и пахнет в магазине прикольно. Особенно там, где хлеб. Будто семьёй и домом.

Холодок побежал по рукам и осел в загривке. Сергей перенёс вес с ноги на ногу, припоминая, как он рассказывал об этом Марго и Олегу — тогда, июльским днём, все делились какими-то тёплыми воспоминаниями о потерянных семьях, и так уж вышло, что и Сергей, и Олег помнили про домашнюю выпечку, которая обязательно готовилась солнечным днём. Марго же тогда промолчала, но, очевидно, запомнила и разделила это чувство, будто оно могло произойти с ней тоже.

— Выходит, всё из-за сэмьи? — усомнился Торгом Арсенович.

— Угу, — Марго вновь кивнула.

— А чэго вдвоём не ходитэ? — Он обернулся к Сергею.

— Потому что этот вечно всё портит. — Снегирёва стукнула Разумовского в плечо, на что тот скривился и ухватился за него. — Как начнёт умничать, так тошно станет! Ещё и ноет постоянно: давай уйдём, стрёмно это и прочее.

Сергей насупился — не ныл он никогда так! И пускай рациональное убеждало, что подруга специально врала, обиды меньше не стало. Зато владелец улыбнулся и помолчал, а когда Марго скинула с плеч рюкзак, обратил на неё всё внимание. Подруга дёрнула язычок рюкзака и повернула его к Торгому Арсеновичу.

— Хотите — проверяйте. Ничего я не ворую и скрывать мне нечего. Ищите других беспризорников, либо из семей, — бойко кидалась она фразами.

— Видела, как другие воруют? — Взгляд Торгома Арсеновича задержался на соблазнительно расстёгнутой сумке, но стоило Марго заговорить, как владелец покачал головой.

— Видела. Опрятные больно. — Марго надела рюкзак и сунула руки в карманы.

— Я видела, как ты в карманы что-то прятала! — тут же взревела рядом Тамарочка. — Торгом Арсенович, да она это всё ворует! Просто выдумали всякую чушь! — Голос почти звучал писком, и Сергею стало жаль продавщицу и одновременно страшно за них — что, если сейчас владелец послушает «свою Тамарочку»?

Марго не растерялась. Она вывернула карманы куртки наружу, и из них вниз посыпались порванные клочки бумажек, какие до этого Вместе старательно измалевали и порвали в подсобке так, чтобы и собрать нельзя, и узнать ничего. Торгом Арсенович скучающе осмотрел мусор на полу в дополнение к кляксам на нём, после — сотрудников и, наконец, заговорил:

— Если б у дэтей было что-то, мы бы нашли это. Да и, — владелец смерил взглядом одного и другую, — слишком покойные они для воров. Константин, выведите. Не нужны нам ещё проблемы с детдомом.

Тамарочка рядом не разделила решения начальства, вот только встревать и идти против не стала. Вместе также не спешили проявлять радость: переглянувшись, они отвернулись к охраннику и поплелись за ним следом. Разговориться не спешили и тогда, когда покинули Перетлёнок и отошли достаточно далеко.

Марго рядом шла понурая. Сергей почти также: слабо ещё верилось, что план, чуть не провалившийся с треском, вывернул в совершенно другое, да и что за ними не следили. «И всё-таки, вот мы на улице», — разумно рассудил он и решил нарушить образовавшуюся тишину:

— Думаешь, поверили?

— Нет, конечно, — тут же отозвалась Марго, выпутываясь из своих дум. Она сунула руки в карманы, закинула чуть голову назад и выдохнула. — Но отпустили, и то хорошо. Проблэ-э-э-мы, — пародируя голос Торгома Арсеновича, растянула Марго. Сергей улыбнулся, — с нами и правда никому не нужны. Жаль только листок.

— Ну, — Сергей пожал плечами, — главное мы выяснили: наше сбавляют им. А там неважно. Группы товаров я помню.

— Помнишь?

— Помню.

— Круто! — искренне восхитилась Марго, и Сергей совсем перестал обижаться на неё за обвинение в нытье.

Вместе прошлись дальше по улице, а когда надо было сворачивать, Сергей снова оглянулся, изучил улицу на предмет слежки и повернулся обратно. Вот только, нагнав Марго, он с усмешкой произнёс:

— У тебя спина белая.

Марго насупилась, уставилась на него и фыркнула:

— Сегодня не первое апреля, а?

— Да белая!

— Хоть бы оригинальность шутки повысил! — продолжила бурчать Снегирёва.

— Да правда белая! — настаивал Разумовский.

— Ох, Серый…

Марго пробуравила его взглядом, следом всё-таки повелась и осмотрелась. И точно: вся её курточка и штаны полнились мучной пылью от сидения на мешках. Чертыхнувшись, Снегирёва начала отряхивать себя, помог и Разумовский, ладонью по косой ударив пару раз. Однако вернуть чистоту вещам это едва ли помогло. Но в своём несчастье Марго осталась не одна — спина Сергея также белела, что вызвало у неё приступ хохота, к которому присоединился и Разумовский.